Кузнец закрыл глаза, потом пытался зажать уши, все бесполезно – в голове его продолжало гудеть.
–Шумит, Гарик? – обратился он к Гарику, но тот и сам был мастером по экспериментам и деликатностью не отличался:
–Дядя Гриша, ты что, совсем съехал?
–Да ведь шумит, Димон? – обратился кузнец ко второму кадру, но тот вместо ответа повертел пальцем у виска.
Третий, Вован пребывал в добродушном настроении: у него из головы выветрилось и ночное ожидание подарка судьбы, и облом, который ждал их троих в конце дежурства. Радость, как и огорчение, у ребят длились недолго, и после отъезда строгого дядьки они вернулись к своему тихому веселью, предлагая кузнеца к ним присоединиться.
–Дядя Гриша, скажи по слогам. Где ты раньше работал.
–Син-хро-фа-зо-трон, ребятки, – ответил дядя Гриша, который тридцать лет назад считался подающим надежды молодым кандидатом физмат наук Григорием Павловичем и за девяностые годы изведал славу, восторг, а потом безденежье и позор прозябания.
Он снова и снова прислушивался к отзвуку у себя в голове в надежде, что не ослышался.
– Один к одному, шумит синхрофазотрон, ребятки. Пора и нам собираться.
Григорий Павлович ждал трубы, которая повела бы его в бой, и наконец уловил ее тихий звук.
И тогда он вывел из гаража микроавтобус и в него погрузил, как в белую купель, трех наркоманов с их грязными планами, решив, уж он-то наставит их на путь истинный. Григорию казалось, что он может исправить несправедливость жизни, но для этого придется нырнуть до самого дна.
Тем временем Виктор Цепков продолжал путь, следуя указаниям кузнеца, как добраться до станции скорой помощи. Она располагалась на выезде из города. Как и все пункты неотложки, она работала круглосуточно, но на дежурстве оказалась лишь медсестра по имени Мария.
Виктору даже не пришлось звонить. От шума машины сестричка сразу проснулась, сказывалась многолетняя привычка к ночным дежурствам. Так же и осмотр не занял много времени, она привыкла все делать быстро. «Много я не смогу, но сделать укол против шока в моих силах», – предложила Мария. Виктор ответил, что первые меры помощи он предпринял.
Виктор обвел взглядом кабинет: на стенах вперемежку висели прошлогодние календари, плакаты Минздрава. Чего он не заметил, это графика дежурств врачей. Куда же они все подевались? Уволились? Или их перебросили на борьбу с ковидом?
–А вы-то тут зачем? – спросил он женщину в белом халате.
–А я просто Мария, медсестра, – ответила она.
Просто Мария не понимала, чего от нее хотел незнакомец, который давил на нее, настаивая на звонке в соседнюю станцию, хотя та находилась в другом районе. Должна же быть городская телефонная связь, которая не зависела от капризов сотовых операторов. Увы, стационарный телефон давно отключили из-за неуплаты.
Пострадавшей мотоциклистке требовалась гораздо больше, чем могла обеспечить эта станция с единственным человеком из всего персонала. Но что могла поделать Мария, если все машины скорой помощи находились в разъездах, да и связаться с ними она не представлялось возможным из-за отсутствия связи.
А ведь Виктор еще недавно считал, что скорая помощь – служба надежная. Отрадно знать, что на твой вызов приедут. Но все, что смогла Мария, это объяснить, как добраться до больницы. Виктор внимательно выслушал ее указания, понимая, что не может ими воспользоваться: та больница находилась в опасной близости от химического производства и вряд ли могла считаться безопасным местом.
Пустота и заброшенность станции скорой помощи произвела на Виктора удручающее впечатление. И никто не придет, и никто не вылечит нас, кроме нас самих, думал он про себя. Но когда он совсем отчаялся, оказалось, что Мария успела промыть раны, обработать их антисептиком и уже накладывала фиксирующую повязку на конечности пострадавшей Надежды.
Рентген впоследствии подтвердил высокое качество проведенной работы. В отсутствии прочих перспектив интуиция в этих краях являлась мощным лекарственным средством.
Станция скорой помощи находилась недалеко от элеватора, и нельзя было не обратить внимания на его высокую башню. Над ней кружили вороны, искавшие спасения от ядовитых испарений, и собралось их здесь несметное количество. Гогот пернатых, цеплявшихся за жизнь, отвлекал водителя от дороги, и Виктору приходилось до рези напрягать глаза, и его веки его отекли, как после похмелья.
В тот момент элеватор представлялся ему наиболее безопасным и спокойным местом во всем жутком мире, но то впечатление было обманчивое. Он еще не видел, как стая птиц умирает на лету, попав в пузырь: это выглядело так, словно они останавливались, и воздушная петля выхватывала из стаи несколько пернатых, которые камнем падали вниз, а за ними планировали остальные. Все происходило мгновенно, и у части стаи не оставалось времени на спасение, тогда как следующие чуть дальше избегали страшной участи.