Только вблизи можно было наблюдать это в подробностях. Виктор все более убеждался, что он имел дело с красным выбросом, которым на химической фабрике подкрашивали особо опасные вещества, но их оказалось так много, что на все не хватило пигмента.
Доктор пока еще не мог понять структуру пузырей, внутри которых живые существа настигала смерть, тогда как птицы, оказавшиеся на периферии, могли с одинаковым успехом погибнуть или выжить, как это показала воронья стая.
Как и пернатых, Виктора пугал туман, клубы которого накатывали, словно волны. Дышать приходилось все чаще: легкие едва успевали перекачивать воздух. Доктор отчаянно искал в себе последнюю крупицу стойкости, хоть что-нибудь, что задержало бы его на земле. В довершении ко всему его стал окликать голоса, и он опасался, что начались слуховые галлюцинации. К счастью, один из голосов был ему знаком, это с заднего сидения взывала раненая девушка.
Мотоциклистка пришла в себя. «Что со мной и куда мы направляемся?» – спросила она. Не зная, как ответить, Виктор попытался разговорить ее.
–Ты откуда, Надя?
–Из Уфы, приехала сюда, когда там закрыли завод. Взяли агрономом. Два года проработала, потом ушла в декретный отпуск.
–И как тебе у нас?
–Урожаи так себе, но овес взошел плохо. Пробовала удобрения, биоподкормки, все бесполезно. Одна сырость. Ненавижу этот туман, – тут Надежду оставили силы, и она закрыла глаза.
Чем он мог ее утешить? Рассказать о последствиях аварии на химзаводе, о которых Надежда пока не догадывалась? Нет, не стоило ее огорчать, и без того хватало несчастий у этой женщины.
Так они и ехали молча, и после поворота выбрались на грунтовую дорогу, которая вела во владения охотничьего хозяйства.
Через несколько километров картина изменилась: стройные ряды лесопосадок превратились в кладбище с мертвыми стволами сосен, торчащими копьями на поле брани. Подлесок начисто выжгло и вытравило, осталась только черная гарь. Виктор с едва узнавал окрестности станции, которую он покинул всего лишь несколько месяцев назад, они производили удручающее впечатление.
– Вот мы с тобой и в боевой зоне, Надежда, – произнес он, уже не заботясь, слышит его агрономша или нет.
Круг 5-й
Как заблуждался Виктор, считая, что никому нет до него дела. Получив сигнал по рации, майор Габрелянов немедленно отправил запрос командованию, предлагая развернуть поисковые действия в квадрате, подвергшемся химическому загрязнению. В тот же момент пришло сообщение из МЧС о тревожном сигнале с моста М-17 от охранника. Машина МЧС выехала в координаты из радиограммы. Из-за повреждения антенн сотовой связи сторож оставался недоступен, и дополнительные сведения получить не удалось, но Сергей Габрелянов отдал распоряжение двигаться к мосту.
Помощь пришла своевременно: они едва успели откачать сторожа, находившегося под воздействием отравляющих веществ. Получив кислород, Димитрий постепенно приходил в себя, однако временная потеря сознания отрицательно сказалась на его памяти, и он не мог припомнить, почему запросил помощь. «Вроде бы я не пил, потому что на работе. Вчера тоже не пил».
У Габрелянова едва хватало терпения слушать его бред.
–Происшествия случались? Кто-то приезжал? Может, он и сообщил тебе о чп?
Димитрий продолжал нести чушь:
–Тут был парень Фирс, я его с детства знаю. На выходные он уезжает в город к своей женщине. На ночевку с продолжением. Вот и вечером он ехал по тем делам. А тут как раз нарисовалось дело. Серьезное, раз он отказался от продолжения.
Майор никогда не вёлся на деревенские истории, но это особый случай, подсказывал ему опыт. Ревность Димитрия к чужому счастью делала историю правдоподобной. Чего не мог понять майор, это страха сторожа, отказывавшегося покидать свою комнатку.
К счастью, записку от Фирса бойцы нашли сразу. Она послужила доказательством его участия в непонятных событиях, о которых толковал сторож. Габрелянов очень хотел бы повидаться с этим товарищем.
За что майор любил жизнь, это за ее непредсказуемость. На короткий миг Димитрий оторвался от размышления о своих несчастьях, открыл глаза, выпрямился и вытянул шею как раз так, чтобы разглядеть машину Габрелянова.
–Вы из той колонны? – спросил он, имею в виду картину, видимую только ему самому.
– Из колонны? – переспросил помощник майора Галкин, который принимал его слова за чистую монету.