Я наклонилась вперед:
— Дальше?
— Протокол Белладонны — экстренная мера, разработанная Линией Горечавки с целью обеспечить продолжение Линии в случае угрозы ее вымирания в результате случайной катастрофы или враждебных действий.
— Поясни.
— Протокол Белладонны, или просто Белладонна, — условленная последовательность действий по оставлению одного места сбора и перемещению в другое. Никакая заранее договоренная цель не требуется. Белладонна функционирует как алгоритм принятия решений, который определит конкретное место для отступления, с использованием простых критериев поиска и отбраковки.
Меня охватила тревожная дрожь.
— Линия Горечавки запустила протокол Белладонны?
— Нет, Шаула. В этом никогда не возникало необходимости. Но протокол Белладонны переняли некоторые другие Линии, включая Линию Мимозы.
— А мы... — Я тотчас умолкла, почувствовав себя глупо. — Конечно нет. Если бы мы хоть раз привели в действие Белладонну, я бы знала. И нам точно не грозило бы вымирание. Да и вообще не было бы серьезных угроз.
«Для этого мы чересчур робкие, — подумала я. — Разве нет?»
Когда я вернулась на Терцию, Лихнис отдыхал в лучах послеполуденного солнца на верхней галерее Свечной башни, с присущими ему обаянием и скромностью отвечая на вопросы о возможностях его корабля.
— Да, за все эти годы я обзавелся кое-каким оружием — а у кого его нет? Но уж точно ничего похожего на гомункулярное. Бои в космосе? Было такое пару раз. Как правило, я стараюсь уклоняться, но порой неприятностей не избежать. Однажды я разнес на куски луну Аргула в Клине Терцета, но лишь для того, чтобы прикрыться ее обломками. Тогда на Аргуле никто не жил — по крайней мере, я так думаю. А потом наткнулся на флотилию Одиннадцатых Интерцессионных, неподалеку от Сердоликовой бухты...
— Лихнис, — обратилась я, и его слушатели не стали возражать против вмешательства, поскольку сегодня был день сплетения моей нити, — можно с тобой поговорить? Где-нибудь наедине?
— Конечно, Шаула. Если только не будешь ничего рассказывать про свою нить.
— Нить тут ни при чем.
Поднявшись с кресла, он стряхнул с одежды хлебные крошки, рассеянно кивнул своим обожателям, и мы вместе направились в тенистый уголок галереи.
— Что тебя беспокоит, Шаула? Мандражируешь перед выступлением?
— Ты прекрасно знаешь, что меня беспокоит. — Я понизила голос, чтобы он не звучал угрожающе, хотя больше всего мне хотелось вцепиться в тощую шею и выжать из Лихниса всю правду. — Что за игру ты со мной ведешь? Даже точнее: на каких струнах играешь?
— Игру? — спокойно, но настороженно переспросил он.
— Те цветы. Я подозревала, что это ты приносил, еще до того, как поставила «глаз». Но ты все равно избегаешь смотреть мне в глаза. А сегодня утром даже прикинулся, будто не знаешь, как меня зовут. Отделываешься легкомысленными ответами и несерьезными улыбочками, словно не происходит ничего странного. Но с меня хватит. Мне нужно обрести ясность мыслей, прежде чем я отправлю мою нить в банк нитей, и ты мне в этом поможешь. Начинай отвечать.
— Отвечать? — переспросил он.
— Ты ведь никогда не сомневался в том, как меня зовут?
Он на мгновение отвел взгляд, а когда снова на меня посмотрел, в его лице что-то изменилось. Появилась некая обреченность, нечто вроде долгожданной капитуляции.
— Верно, нисколько не сомневался. Уж что-что, а твое имя я вряд ли мог легко забыть.
— Говоришь так, будто мы уже давно знакомы.
— Все верно.
Я покачала головой
— Если бы в странствиях мне повстречался кто-нибудь из Горечавок, я бы запомнила,
— Это было не в странствиях. Мы познакомились здесь, на Терции.
Я еще энергичнее мотнула головой:
— Нет, это даже менее вероятно. Ты не обращал на меня внимания с момента моего прибытия. Было очень трудно к тебе добраться, а когда это удавалось, ты обязательно находил повод уйти. И потому вся эта история с цветами раздражает еще больше. Если бы ты хотел со мной поговорить...
— Хотел, — перебил он. — С самого начала. И мы действительно раньше встречались, именно на Терции. Знаю, ты скажешь, это невозможно, поскольку Линия Мимозы никогда раньше не бывала на Терции, а этим башням не больше века. Но я говорю правду. Мы уже побывали здесь. Оба.
— Не понимаю.
— Этот день наступает каждый раз, просто сейчас он наступил чуть раньше. — Лихнис уставился на мозаичные плитки паза, холодно отсвечивавшие оттенками индиго в полутени. — Или мой трюк с цветами срабатывает все хуже и хуже, или у тебя остаются между циклами какие-то воспоминания.