Он подошел к окну и выглянул в тесный внутренний садик. Две лампы отбрасывали тусклые круги света на дорожки и нижние ветви деревьев. Насколько он помнил, это было самое приятное местечко посередине двора этого своеобразного дома.
Парнишке, каким он был одиннадцать лет назад, Крэг-Уайверн казался местом, где его только и ждут приключения, а сумасшедший граф — забавным персонажем. Теперь он в этом не был уверен. Кон покачал головой, вспомнив камеру пыток. Девонширские Сомерфорды все были сумасшедшими, начиная с первого графа, который любил, чтобы его называли Убивший Дракона. Он утверждал, что убил здесь дракона.
Ходили слухи, что Сомерфорды занимались черной магией. Что ж, они, несомненно, были сказочно богаты и имели возможность потворствовать своим безумным причудам. Тем более досадно, что теперь ^лх казна была почти пуста.
Интересно, чем особенным отличались апартаменты, в которых обычно жил граф? Ему захотелось пойти туда и посмотреть. Он усмехнулся, В мужчине всегда сохраняется нечто мальчишеское. Он и сейчас с радостью поддался бы детскому любопытству.
Жизнь сыграла с ним жестокую шутку. Его отрочество кончилось, когда его безжалостно уничтожила Сьюзен Карслейк и он самостоятельно принял решение пойти служить в армию. Нельзя сказать, что он сожалел об этом. Как младшему сыну, ему все равно нужно было выбрать себе занятие. Но ни морской флот, ни церковь его не привлекали. В то время требовались добровольцы, чтобы воевать с Наполеоном, и он решил стать одним из них.
Кон прослужил восемь лет и гордился тем, что выполнил свой долг, но все-таки был рад, когда Наполеон отрекся от престола и война закончилась. К тому же он нужен был дома, потому что умер его отец, а потом в результате несчастного случая утонул его брат Фред. Он стал лордом Эмли и хотя горевал по отцу и брату, но понимая, как сильно ему повезло, что он выжил на войне и стал владельцем прекрасного суссекского дома.
Те золотые денечки закончились год тому назад, когда Наполеон бежал с Эльбы, чтобы снова захватить власть и вернуть себе корону. Победоносная, закаленная в боях армия Веллингтона была к тому времени распущена по домам, но любой опытный офицер считал своим долгом вернуться для решающей битвы.
Битвы при Ватерлоо — так потом стали ее называть.
Как он и предполагал, это была кровавая бойня. Ему казалось, что за несколько месяцев мирной, счастливой жизни в Англии он утратил черствость, которая необходима солдату, чтобы убивать и убивать, шагать по колено в грязи и крови, карабкаться по трупам — в том числе и по трупам друзей, — продвигаясь к единственной цели — победе.
Нет, он не утратил эту способность. Он разучился праздновать победу.
И где-то в этой грязи и крови он потерял себя.
Его жизнь до армии казалась ему теперь мифом. Возможно, он даже никогда не был счастливым ребенком в Хоук-ин-зе-Вейле, любознательным учеником в Харроу, наивным юношей на скалистом побережье в Девоне.
Неопытным, пылким любовником…
Он тряхнул головой, чтобы прогнать эти мысли, и, оглядевшись вокруг, увидел свое отражение в зеркале.
На него смотрел суровый, непреклонный человек, каким его сделали война и приобретенная способность убивать, а также постоянное присутствие рядом с ним безжалостной смерти, человек, который мог улыбнуться, только приложив к этому большое усилие.
У него по-прежнему была цель, вернее, долг. И частью этого долга были Уайвернское графство и этот дом. Он и без того слишком долго откладывал свой приезд сюда. Он должен был убедиться, что унаследованная им собственность хорошо управляется и что о его людях здесь заботятся.
Было бы неплохо также вникнуть в финансовые вопросы, связанные с хозяйством, узнать, нельзя ли из доходов выкроить средства на содержание Крэг-Уайверна, с тем чтобы не выкачивать деньги из Сомерфорд-Корта.
Он знал, что может встретиться здесь с Сьюзен Карслейк. Но он не ожидал, что столкнется с ней так быстро и буквально нос к носу.
И что теперь? Он отлично сознавал свою не поддающуюся разумному объяснению реакцию, ведь он был уже не мальчик.
Важно узнать, что она затеяла на сей раз. Зачем она здесь и почему разыгрывает роль экономки? Ее участие в контрабандистской операции его не удивило, потому что это было у нее в крови, но видеть ее в роли экономки было так же нелепо, как использовать чистокровную верховую лошадь для откачки воды из шахты.
Нет, она что-то затеяла.
Он вдруг замер. Неужели она так глупа, что снова попытается обольстить его, чтобы стать графиней?
Он хохотнул. Чтобы решить, что такое возможно, надо быть сумасшедшей вроде графа.
И все же… И все же его реакция на нее говорила о том, что, если только он утратит бдительность, нельзя исключить и такую возможность. Она тоже уже не девочка-подросток, какой он ее помнил, она стала опытной женщиной. И невероятно привлекательной.
Несмотря на грубую мужскую одежду и вымазанное сажей лицо, у нее были все те же тонкие черты и прекрасные светло-карие глаза. Высокая, гибкая, она наверняка по-прежнему может взбираться на скалы словно горная козочка, и плавать как рыба.
Он сделал глубокий вдох и расправил плечи. Но теперь он офицер, причем весьма хороший офицер. Ему не раз приходилось встречаться лицом к лицу с противником, но он выжил. Значит, он может встретиться и с Сьюзен Карслейк и выстоять.
Сьюзен торопливо шла по коридору, обдумывая на ходу, каких слуг можно освободить от приема грузов в подвалах, чтобы они приготовили ужин и ванну для Кона.
Нет, для графа. Ей надо научиться думать о нем как о графе и помнить, что он больше не тот милый парнишка, каким был раньше, и что теперь от него зависит, будут ли у многих людей в округе средства к существованию.
Кон, Кон. Интересно, что он подумал о ней?
А что он мог подумать после того, что она наделала много лет тому назад?
Теперь она у него работает — и все. И ее хозяин пожелал ужин и ванну. Она торопливо сбежала вниз по широкой лестнице, промчалась по главному холлу и исчезла из виду так стремительно, что чуть не уронила лампу. «Возьми себя в руки, — мысленно приказала она себе, — иначе рискуешь вспыхнуть как факел».
Внизу ждали двое мужчин, и она появилась перед ними в мужской одежде, с лицом, вымазанным сажей. О чем она только думает? Ведь это все равно что объявить всем, что она сама лично участвует в операции контрабандистов.
К чему задавать себе такие вопросы? Она отлично знала, о чем думает, только сделать с этим ничего не могла.
На мгновение она прислонилась спиной к стене, чтобы взять себя в руки и оценить ситуацию.
Итак, Кон здесь. Естественно, к ней он теперь не испытывает ничего, кроме злости. Если каждый из них будет заниматься своим делом, им почти не придется встречаться друг с другом. Они теперь взрослые люди, и пылкая юношеская любовь осталась в далеком прошлом. Он стал другим, и она тоже. В глубине души она не верила этому, хотя должна бы верить. Это — горькая правда.
По черной лестнице она поднялась на кухню. Там она застала только Мейси.
— Я все сделала правильно, мэм? Из-за больной спины я не смогла быстро подняться наверх.
— Ты все сделала так, как надо, Мейси. Не тревожься. Все в порядке. Это всего лишь явился наконец новый граф.
— Но у него такой вид, что я даже испугалась, мэм.
— Он просто устал с дороги. Он хочет ужин и ванну, так что разожги поскорее огонь под большим чайником, а я пришлю сюда Эллен и Джейн. И вскипяти в маленьком чайнике воду для чая.
Чай? Она чуть не расхохоталась. А вдруг Кон пожелает узнать, откуда у них этот чай и бренди? Большинство населения Англии пользовалось контрабандным товаром, если могло получить его, но всегда находились такие, кто принципиально выступал против контрабанды.
Возможно, Кон не станет нарушать традицию прошлых поколений и заключит с «Драконовой шайкой» джентльменское соглашение, хотя, судя по всему, это маловероятно. Он был солдатом, привык исполнять приказы и соблюдать законы. Едва ли теперь контрабандистская деятельность покажется ему романтичной.