Мама, Сэл, мама, Сэл, папа, Роберт, Фабио, Роберт, Роберт, Роберт, – черт, ну я и трепло, – мама, Джейсон… – я морщусь. Опять этот несчастный доходяга. Смотрю на дату – двадцать четвертое декабря. Не так уж и часто они созваниваются. Пролистав весь список до конца, и не найдя ничего такого, к чему можно было бы придраться, я открываю вкладку «календарь» и окунаюсь в девчачьи заметки.
Время приема таблеток, период месячных и т. д. М-да…
Почувствовав укор совести, что я вот так нагло вторгся в ее частную жизнь, я решаю положить айфон на его законное место, но напоследок залезаю в «ежедневник».
«Вторник. Встреча с Марком Лестрейдом перед лекциями».
«Среда. Встреча с Марком Лестрейдом между парами».
И так почти пять дней в неделю.
Какого хрена???
Кто это вообще такой?! Студент? Гад-сердцеед, трахающий всю академию?! Я стискиваю зубы.
Проклятие, я знал, знал, что история с кольцом – это вранье.
Она обманула меня! Но как… как она посмела??? Поджав губы, я перевожу на нее полные злости глаза, и она уже не кажется мне такой маленькой и беззащитной, как пять минут назад. Продуманная женщина! Что ты со мной делаешь, а? С кем связалась?!
Сижу в гостиной и не могу сосредоточиться на работе. Читаю предложения, но не понимаю смысла. Разглядываю схемы, но не вникаю в суть. Дерьмо, меня трясет.
Так вот куда она, оказывается, бегает по утрам! К некоему Марку! Черт, почему я не могу вспомнить, кто он такой?
Встаю и начинаю наматывать круги по комнате. В груди тяжесть, легкие скрутило жгутом. Черт…
Ковыляю на кухню, достаю из ящика ингалятор и брызгаю в рот.
Дерьмовая астма. Сколько себя помню, вечно болею этой дрянью. Почувствовав себя абсолютно жалким, я открываю холодильник и тянусь за банкой колы. Нет, лучше пиво.
Возвращаюсь в гостиную.
Экран ноутбука погас, батарея сдохла, зарядка валяется на кресле. Пофиг, все равно башка не варит. Ложусь на диван, откупориваю банку и медленно пью.
Когда я стал таким ревнивым? Понятия не имею. Как сказал один из моих бывших психоаналитиков, я с этим родился. Занятно, но в нашей семье никто ничем подобным не страдает. Майку так вообще похрен, где шляются его подружки. Иногда я завидую ему. У него все настолько просто, что порой я прихожу к разумному выводу, что это единственный способ для нормального существования. Он неряшлив, бездарен, но зато ему весело. Когда я в последний раз веселился? Даже моя любовь не приносит мне должного удовольствия, потому что напряжение, которое я постоянно испытываю, стараясь все контролировать, сводит меня с ума. Я не могу расслабиться, не могу по-настоящему порадоваться чему-либо. Вся моя жизнь – это четко выстроенный план. Черт, почему я не могу измениться? Почему она не может измениться? Почему она не в состоянии просто следовать моим правилам? Это ведь сущий пустяк – быть послушной! Неужели общение с посторонними людьми для нее важнее, чем мое спокойствие? Я ведь предупреждал ее, что не умею с этим мириться. Я не такой, как все. Я ненормальный. Она знала, знала и подписалась на это. Ошиблась? Не рассчитала? Плевать! Наши отношения – не эксперимент. Внезапно до меня вдруг доходит, что она реально может от меня уйти.
Дерьмо, я этого не вынесу.
Отложив пиво на журнальный столик, я поворачиваюсь на бок и пытаюсь заснуть.
День начался с очередного дерьма.
Владелец здания, которое я намеревался выкупить, переиграл правила и выставил мне новый счет. Чтобы не копить все в себе, иначе меня разорвет как ядерную боеголовку, я сорвался на Броуди из финансового отдела, на Кейна и даже на несчастную секретаршу.
Чуточку полегчало.
Выпив шесть чашек крепкого черного чая, я вызвал к себе Мэйсона – парня из моей службы безопасности, и Энтони – моего верного помощника, чтобы раздать обоим поручения.
– Мне нужно разузнать все о Марке Лестрейде. Кажется, он учится или работает в Нью-Йоркской академии искусств.
– Понял, сэр. Сроки?
– До вечера управишься?
– Думаю, да. Если, конечно, за ним не числится какой-нибудь грязи.
– Грязи?
– Ну, фальшивых документов, например.
– Вряд ли, – хмыкаю я, – просто выясни, кто он такой. Возраст, внешность, семейное положение…
– Ясно, сэр. Я могу идти?
Я киваю.
Мэйсон выходит за дверь, и я переношу внимание на Тони.
– Найми кого-нибудь следить за Кэтрин.
Он удивленно заламывает бровь.
– Стив Кэмпбэлл подойдет?
– Бывший коп?
– Частный детектив, сэр. Он ушел в свободные «художники», занялся частным сыском.