Но теперь отношения испортились.
Ширли завела нового парня – Энди, продавца автомобилей, с которым познакомилась в спортзале. Все изменилось, когда она объявила о грядущем замужестве.
Это означало, что Ширли больше не хотела видеть Томаса поблизости.
Она говорила, что нашла настоящую, вечную любовь. И выражала надежду, что Томас тоже женится повторно.
Томас вспомнил, как сильно ему досадил ее покровительственный тон. Ширли будто не отношения обсуждала, а перестановку мебели.
Томас и сам удивился тому, насколько сильно его это задело. Этот Энди вроде не походил на негодяя, но запросто перебрался в дом, который Томас некогда купил для себя, Ширли и Билла.
– Надо смотреть на все проще, – пояснила Ширли.
Билл решил, что Энди вполне ничего, и это описание было исчерпывающим. Вот только Энди, весь из себя спортсмен, не любил книги, не любил читать Биллу по вечерам, не предлагал: «Давай-ка, выбери книгу, прочитаем ее вместе».
Да и самому Энди было, честно говоря, неловко. Он просил Томаса навещать Билла между пятью и семью, когда сам он занимается в спортзале.
Это было разумно, тактично, даже деликатно с его стороны, но раздражение Томаса лишь возросло. Его как будто хотели убрать подальше, чтобы он не мешал им жить. С каждым новым визитом Томас все больше ненавидел этот дом, все эти баночки с витаминами и оздоровительными добавками на кухне и в ванных, гребные тренажеры в гараже, журналы о здоровье и фитнесе на кофейных столиках.
Томас ухватился за первый подвернувшийся шанс уехать и был уверен, что поступил правильно. Он мог поддерживать связь со своим мальчиком по телефону, по почте, по имейлу. Это давало ему, Томасу, меньше поводов обижаться.
Он убедил себя, что так всем будет лучше.
И сперва все шло хорошо. Он перестал чувствовать себя не в своей тарелке, не сводил себя с ума мыслями о новой семье сына. Передышка пошла ему на пользу.
Но сегодняшние события изменили все. Столько людей погибло, деревня погрузилась в траур. Он мог слышать доносившиеся из гавани рыдания.
Томас все не мог уснуть, а мысли роились в голове, как назойливые насекомые.
Всю ночь он метался по квартире Вонни. Иногда останавливал взгляд на курятнике в конце заросшего, увитого виноградом сада. Раз или два ему показалось, что он видит в окошке ее взлохмаченную голову, но опять же это могла быть старая курица.
Фионе тоже не спалось в их комнате в тесном загородном домике.
Дом принадлежал худой беспокойной женщине по имени Элени, у которой было трое маленьких сыновей. А вот мужа, похоже, не было. Обычно она не сдавала комнат туристам. Фиона и Шейн обнаружили ее дом, стучась в разные двери и предлагая горстку евро в обмен на ночлег. Мнение Шейна было непререкаемым: они не так богаты, чтобы позволить себе роскошь вроде спальных номеров. Потому они и искали самое дешевое предложение.
Дешевле простого жилья Элени в округе не было.
Теперь Шейн спал, растянувшись в кресле; из них двоих отдыхалось только ему. Фиона не могла уснуть, ведь накануне Шейн ни с того ни с сего решил, что они уедут уже завтра.
Это ее поразило.
Они оба считали Айя-Анну прекрасным местом, чтобы остаться на какое-то время. Но теперь Шейн передумал.
– Нет, мы не можем остаться. После аварии здесь начнется сущий ужас, – сказал Шейн. – Пора ехать, завтра мы сядем на паром до Афин.
– Но Афины – большой город… Там же очень жарко, – возразила Фиона.
Но Шейн сказал: там у него приятель, какой-то парень, которого нужно кровь из носу повидать.
Еще месяц назад, отправляясь в путь вместе с Шейном, Фиона не слышала ни о каких приятелях. Но она уже хорошо выучила, как неразумно порой расстраивать Шейна по пустякам.
Выбор между Айя-Анной и Афинами – это тоже в каком-то смысле пустяк.
Просто она так хотела остаться на похороны Маноса, красивого и сексапильного грека, который ущипнул ее за зад и назвал ее «ореа» – удивительной, прекрасной.
Манос звезд с неба не хватал, но он казался добродушным и веселым; каждая девушка была для него ореа; он пил вино из горла и танцевал для них прямо как киношный грек Зорба. А еще он обожал, когда люди со всего мира фотографировали его для своих альбомов.
В любом случае Манос был безобидным, он не заслуживал погибнуть вместе со своим маленьким племянником, коллегами и туристами, которые так прекрасно проводили время.
Еще Фионе очень хотелось снова повидать своих новых знакомых. Старик Андреас был таким внимательным и щедрым. Томас, университетский профессор, казался мудрым, замечательным человеком, а Дэвида она бы даже немного подтолкнула к разговору.
Ну а Эльза…