Он видел, как она здоровается за руку с прохожими. Здесь она среди своих.
В такси Эльза наклонилась и спрятала голову под шарф, пока они не выехали из города, и лишь потом распрямилась с напряженным, испуганным лицом.
— Почему бы мне не рассказать о том месте, куда мы едем? — предложил Дэвид.
— Спасибо. Это было бы замечательно. — Она откинулась на спинку сиденья, слушая его с закрытыми глазами.
— Это были раскопки какого-то храма, но когда деньги закончились, раскопки прекратились, и храм остался полупогребенным в земле. Многие не знали о храме. На ранней стадии раскопки не принесли особых результатов, но были и такие, кто считал, что сюда стоит заглянуть.
Несколько лет тому назад здесь обосновалась колония художников, которая процветает и поныне. Даже теперь со всего света сюда съезжаются ювелиры и гончары. Поселение не преследовало коммерческих целей, но художники торговали своими поделками в городе.
Рассказывая, Дэвид поглядывал на нее и заметил, что лицо ее расслабилось. Очевидно, она не хотела объяснять ему, чего испугалась, поэтому он и не спрашивал. Лучше бубнить про достопримечательности, которые предстояло увидеть.
— Я вам наскучил? — вдруг спросил он.
— Нет, почему вы так подумали? Вы вселяете покой и тишину, — улыбнулась Эльза.
Дэвиду это понравилось.
— Я часто бываю скучным, — честно признался он, но не для того, чтобы разжалобить ее или осудить себя. Просто констатировал факт.
— Сомневаюсь, — быстро ответила Эльза. — Думаю, вы очень приятный человек и с вами хорошо. Вернее было бы сказать, вы умиротворяющий.
— Мне нравится «умиротворяющий», — сказал Дэвид.
Она похлопала его по руке, и они уселись поудобнее, глядя на то, как по скалистому склону взбирались козы, на сверкающее голубое небо и на море, такое тихое и приветливое, хотя еще недавно оно забрало жизнь стольких людей.
— Когда похороны? — вдруг спросила Эльза таксиста.
Он понял вопрос, но не знал слов, чтобы ответить.
— Аврио, — проговорил он.
— Аврио? — повторила она.
— Завтра, — перевел Дэвид. — Выучил недавно пятьдесят слов, — виновато добавил он.
— Это на сорок пять слов больше, чем выучила я, — с тенью прежней улыбки произнесла Эльза. — Эвхаристо, друг мой Дэвид, эвхаристо поли. Большое спасибо.
Они ехали по пыльной дороге. Настоящие друзья.
После чашки кофе и хлеба Шейну полегчало. Он сказал, что в этом сумасшедшем месте они последний день, а потом уезжают в Афины. Паромы туда уходили из гавани каждые два часа, никакой мороки.
Ему было интересно найти место, где бы что-нибудь происходило.
— Не думаю, что здесь что-то будет сегодня. Город переполнен журналистами, криминалистами и официальными властями. Знаешь, похороны завтра, люди снизу сказали мне. — Фионе хотелось узнать, можно ли будет уехать после похорон. Но ей так много надо было ему сказать сегодня, что этот вопрос мог и подождать. — Я видела милое местечко на мысе, они ловят там рыбу и жарят ее на гриле прямо у моря, пойдем туда?
Он пожал плечами. Почему бы не пойти? Наверное, там вино дешевле, чем в напыщенных местах в гавани.
— Ну ладно, пойдем туда, Фиона, и не пытайся сказать этим внизу, что я пойду, а ты остаешься.
Она рассмеялась:
— Не думай, я не такая плохая, просто пытаюсь поблагодарить Элени за доброту к нам и выразить сочувствие по поводу гибели их друзей.
— Это не твоя вина, Христа ради. — Шейн был в одном из тех настроений, когда готов был раздражаться от чего угодно.
— Нет, конечно нет, но быть вежливым не трудно.
— Им хорошо заплатили за постой, — ворчал он.
Фиона знала, что они почти ничего не заплатили. Если бы семья не была так бедна, они бы не освободили для них свою спальню. Но спорить с Шейном было не время.
— Ты прав, лучше пойти теперь, пока не очень жарко, — сказала она, и они стали спускаться по шаткой лестнице через переполненную кухню мимо домочадцев, которые сидели, скорбя по погибшим. Ей захотелось присесть рядом с ними, сказать что-то доброе, короткие греческие слова, которые она слышала повсюду: типота, дхен, пираци.
Но она знала, что Шейну надо выпить первую кружку холодного пива. Как много необходимо сказать ему сегодня, откладывать нельзя. Приближался полдень, а с ним и жара. Надо идти в таверну у моря немедля.
День на самом деле был жаркий.
Томас решил не ходить на холмы. Для такого путешествия надо было выйти пораньше утром. Он заглянул в сувенирную лавку. Так и есть, Вонни магазин не открыла, а вывесила в окне записку на греческом, в черной рамке и очень короткую. Похожие были в других местах: «Закрыто из уважения».