Где же Фиона? Он надеялся, что она давно должна была появиться здесь. Он послал бы ее к пристани за тремя холодными банками пива. Конечно, пришлось бы изображать «прости, прости», объяснять, что сильно расстроился и не справился с собой.
Он швырнул миску с черствым хлебом в дверь камеры.
Йоргис отодвинул заслонку и заглянул в камеру.
— Да?
— Моя подружка, я уверен, она приходила ко мне, вы ее не пустили? Вы не должны этого делать, нельзя так с людьми в заключении. Мы тоже имеем право видеться с близкими и друзьями.
Йоргис пожал плечами:
— Никто не приходил.
— Я вам не верю.
— Не было никого. — Йоргис собрался уйти.
— Послушайте… я сожалею, я не хотел. Но вам совсем не верю. Дело в том, что, видите ли, мы очень близки, и я ожидал… — Голос его умолк.
— Вчера не было заметно, что вы очень близкие люди, — возразил Йоргис.
— Нет, вы не понимаете. У нас очень страстные отношения, естественно, что иногда случаются взрывы.
— Эндакси, — сказал Йоргис.
— Что это значит?
— Это значит «верно, ладно», все, что вы желаете. — Йоргис ушел.
— Где она? — крикнул Шейн.
— Слышал, что она уехала из Агия-Анны вчера, — бросил Йоргис через плечо.
— Я не верю вам! — кричал Шейн.
— Верьте или не верьте, мне сказали, что она взяла такси и уехала.
Шейн сидел в недоумении. Этого просто не могло быть. Фиона ни за что бы не уехала без него.
— Калимера сас, Йоргис. Ты встревожен. — Вонни прислонилась к стене полицейского участка.
— Еще бы, у нас полно людей с камерами, снуют повсюду по поводу похорон, понаехали разные следователи и страховщики, мне надо написать одиннадцать разных рапортов, а тут еще этот юнец за решеткой. Не знаю, что с ним делать.
— Парень, который избил ирландку? — спросила Вонни. Она знала обо всем, что происходит.
— Да. Жаль, что он не за сотни миль отсюда.
— Тогда вышли его.
— Что?
— Мы делали так в Ирландии. Много лет тому назад. Если кто-то доставлял слишком много хлопот и неприятностей блюстителям правопорядка, то их высылали на почтовом корабле в ту же ночь в Англию, и никаких дальнейших действий.
Йоргис улыбнулся в недоумении.
— Действительно, это правда, ужасная выходка в отношении англичан — отсылать наши отбросы туда, но мы думали, что Англия больше и как-нибудь справится.
— Понимаю.
— Допустим, ты посадишь его на одиннадцатичасовой паром в Афины. Серьезно, Йоргис. Его не будет здесь уже до похорон, и всем станет легче.
— Афины действительно большой город, чтобы справиться с ним. — Йоргис задумчиво потер лоб.
Загорелое, в морщинах лицо Вонни расплылось в широкой улыбке.
— Верно, Йоргис, Афины достаточно большой город, — согласилась она.
— Вы не можете выслать меня с острова, — возмутился Шейн.
— Как хотите. Нам некогда заниматься вами, держать под стражей неделю, а потом суд, возможно, тюрьма. Это с одной стороны. С другой — у вас будет бесплатный билет до Афин. Выбирайте. У вас десять минут.
— А как насчет моих вещей? — спросил он.
— Один из моих людей отвезет вас в дом Элени. Можете забрать вещи, и успеете на паром в половине одиннадцатого.
— Я пока не готов ехать.
— Постарайтесь. — Йоргис повернулся, чтобы выйти из камеры.
— Нет… обождите, вернитесь. Думаю, что я уеду.
Йоргис вывел его к полицейской машине. Шейн залез в нее неохотно.
— Странный способ управления делами, — ворчал он.
В доме Элени он заметил, что вещи Фионы на месте.
— Вы, кажется, сказали, что она уехала.
Элени объяснила по-гречески, что девушка должна вернуться в тот же день. Молодой полицейский предпочел не переводить. Его босс хотел, чтобы этот бешеный парень был на борту парома в одиннадцать и подальше от них. Не стоило менять планы из-за того, что эта дурочка скоро вернется, да и парень не сильно интересовался ею.
Он следил, как Шейн собирал свои вещи в сумку. Заплатить Элени за постой он не попытался и, усевшись в полицейскую машину, даже не попрощался с ней.
Медленно направляясь в сторону Агия-Анны из Калатриады, автобус трясся по дороге мимо деревушек на холме.
Старушки в черном входили и выходили из автобуса на остановках, приветствуя всех. Некоторые из них везли овощи на продажу, у одной были две курицы. Молодой человек играл на бузуке.
Они остановились возле часовни со статуей Богородицы, вокруг которой были возложены букеты цветов.
— Это замечательно, — восхитился Томас. — Выглядит так, будто подготовлено централизованно.