— Нет, не рано, ровно в назначенные полвосьмого.
— Стало быть, мы точны, как англичане, — заметил председатель районного совета ЭАМ, известный адвокат, бывший депутат парламента от партии либералов.
— Зато англичане…
Начальник милиции собирался сказать, что англичане нарушают свои же правила, но умолк на середине фразы. Он подозревал, что Мил прекрасно знает греческий.
— И гостей других тоже почему-то нет… Сплошные головоломки…
— Чей день рождения мы будем справлять? — поинтересовался мэр.
— Какой-нибудь высокой персоны, — отозвался Вардис. — Хотя черт его знает! Может, хозяин нарочно замутил воду, боялся, что ради него мы не придем! Тоже, конечно, странно!
Обмениваясь с Милом незначительными фразами, Космас старался подать товарищам знак. Мил, разумеется, не знал греческого, но вдруг за дверью кто-нибудь подслушивает? Эта внезапная мысль привела Космаса в смятение.
— Что говорят товарищи? — спросил Мил.
Последнее слово он произнес очень забавно, на ломаном греческом языке.
Все рассмеялись.
— Беспокоятся, не рано ли мы пришли.
— Нет, что вы! — Мил вынул из буфета коробки с сигаретами, спички, пепельницы.
— И еще товарищи удивляются, что не видят остальных гостей.
— А других гостей и не будет! Вчера уже был один тур праздника, сегодня второй — только с вами…
Космас перевел.
— Значит, сегодня у нас эамовский праздник, — пошутил Вардис.
— Совершенно верно, — заявил Мил, — эамовский. Смех развеял напряжение, и Космасу показалось невероятным, что за дверью могут подслушивать. Зачем?
Мил попросил прощения и вышел.
— Будем считать, что одна головоломка решена, — смеялся Вардис. — Но осталась вторая: кого мы сегодня чествуем? Кстати, есть еще одна — где остальные англичане?
— Да будет тебе со своими головоломками. — Добродушному толстяку председателю надоели подозрения. — Какое нам дело до того, кто придет? Мы выполняем долг вежливости. Нас пригласили — мы приняли приглашение. Об остальном позаботится Мил…
И Мил позаботился. Он открыл дверь и пропустил вперед двух итальянцев, которых Космас. знал еще с Астраса. Толстые и румяные, как и подобает поварам, они тащили подносы, переполненные бутылками и закуской.
— Бона сьера, камарадо! — поздоровался Космас.
— О! — обрадовались итальянцы. — Камарадо Космас!
Стол мгновенно заставили блюдами — салаты, сыры, жареные цыплята, мелкая стружка жареного картофеля. Итальянцы ушли и вернулись снова, они поставили подносы на мраморную стойку буфета — на столе ничего больше не помещалось. Потом проворно расставили тарелки и разложили приборы; тот, кто закончил первым, стоял и дружески улыбался Космасу.
— Коме стато?{[87]} — спросил его Космас.
— Бене, бене…{[88]}
К сожалению, на этом знания Космаса исчерпывались.
— Так ты знаешь и итальянский? — удивился Мил.
— Перед войной я начал его учить и кое-что уже смыслил. Но потом итальянцы пришли к нам оккупантами, я забросил занятия, и в памяти сохранилось только то, что ты слышал. Боюсь, что такая же судьба ожидает и английский…
— Что ты, что ты! — Мил сделал вид, что огорчился. — Но мы договорились не затрагивать сегодня эту тему!
— Да, да…
Они сели за стол, и Мил наполнил бокалы ярким розовым вином.
— Что же пожелать тебе, Мил?
— Нет! Не надо мне ничего желать. Давайте выпьем за греко-британскую дружбу! Пусть наши страны живут в дружбе и согласии, как и раньше.
— Пусть они впредь живут в дружбе и согласии! — воскликнул мэр. — Прекрасный тост, но до него еще не дошла очередь. Сегодня мы празднуем день рождения…
Мил с недоумением посмотрел на Космаса.
— Какой день рождения? — И тотчас засмеялся. — Это все переводчик! С тех пор, как уехал Стелиос, мы уже не раз попадали впросак из-за перевода. День рождения тут ни при чем. Просто-напросто я послезавтра уезжаю, и сегодня у нас прощальный вечер.
— Вот мы и покончили с последней головоломкой, — шепнул Вардис. — Что ж, событие отрадное…
— Ну и хорошо! — поднял бокал председатель. — Давайте выпьем за его здоровье и пожелаем ему доброго пути!
Они выпили залпом, вино было легкое и приятное, словно прохладительный напиток.
— И куда же направляется дорогой Мил? — спросил председатель, подхватывая вилкой салат.
— На родину! Семейные обстоятельства…
— Приятные?
— Приятные! — улыбнулся Мил.
Они выпили из той же бутылки за приятные обстоятельства, которые Мил, однако, не уточнил. «Какое нам дело? — говорил председатель. — Важно, что обстоятельства приятные!» Веселье разгоралось. Космас смотрел на лица своих товарищей, порозовевшие от вина и вкусного ужина, и вдруг внутренне содрогнулся: «Что мы здесь делаем?» У него было такое чувство, будто они совершали что-то очень скверное, чувство вины, смутное, неопределенное. Стало жарко, и мысли еле ворочались, такие же вялые, как и тело, которое постепенно погружалось в приятный наркоз, словно уходило в пышную перину, Космас сделал усилие, чтобы подняться, и вдруг обнаружил, что вялости как не бывало, он по-прежнему владел своим телом.