— Что он говорит? — спросил Космаса Ставрос.
— Делает вид, что не слышит. Что-то подозрительно…
— Да, — согласился Ставрос. — И самое главное — мы оторвались от остальных машин. Они свернули в другую сторону…
Они выехали на площадь мэрии и с разных сторон услышали удаляющиеся, замирающие песни: одни — с улицы Стадиу, другие — с Омонии. В крытом грузовике было темно.
— Что бы это значило? — гадали партизаны. — Давайте лучше спрыгнем на ходу.
— Нет, — категорически запретил Ставрос, — мы не грабители и не осужденные, и бежать нам не пристало!
Скорее всего они развозят нас в разные стороны, чтобы избежать, шума и демонстрации. Как бы там ни было, главное — хладнокровие…
А потом снова крикнул:
— Чего же мы смолкли? Давайте петь…
И они опять запели.
* * *Машина подъехала к Монастыраки и внезапно остановилась.
Водитель высунулся из кабины и крикнул что можно вылезать.
— Выходите! Приехали! — Не заглушая мотора, он ждал, когда партизаны сойдут.
Бойцы прыгали из кузова.
— Возвели мы поклеп на человека! А ему бы надо и спасибо сказать!
Космас спрыгнул и пошел благодарить шофера.
— Все сошли? — спросил он Космаса.
Космас не успел ответить, позади послышались голоса и топот. Из закоулков высыпали темные тени.
— Смерть большевикам!
Партизаны стояли, ощущая тяжесть и ломоту от долгой езды, ошеломленные, растерянные. Кто-то предложил сесть обратно в машину, но было поздно, грузовик тронулся.
Ставрос шагнул вперед. Он что-то кричал, но голос его тонул в криках бандитов. Космас бросился к нему, Чья-то рука схватила его за плечо, а на спину обрушился тяжелый удар. Большое, грузное тело навалилось и подмяло его под себя. Космас упал на колени, но снова поднялся. Он протянул руку, пальцы его нащупали чье-то лицо, потом чью-то шею, и он что было силы сжал пальцы. Путь освободился. С трудом передвигая отяжелевшие ноги, Космас двинулся туда, где в нескольких метрах от него отбивался Ставрос. Сзади его снова ударили. Кто-то шарил по его боку, нащупывая руку, которой не было…
Когда он пришел в себя и опять поднялся на ноги, бандиты уже отступили. Они бесшумно разбегались по темным закоулкам. Прикрывая их отступление, прогрохотали ружейные выстрелы. Партизаны приникли к асфальту. Чуть подальше в темной лужице крови Космас увидел Ставроса. Он подполз, окликнул его, попробовал приподнять. Потом расстегнул на Ставросе рубашку, и его пальцы погрузились в широкую ножевую рану.
* * *Со стороны улицы Афины с воем примчались две машины и резко затормозили перед толпой партизан. Оттуда выскочили и военные, и штатские — все с револьверами в руках.
— Не разыгрывайте комедию! — крикнул Космас. — Выбрали время…
— А ты придержи язык! — Один из военных в два прыжка оказался возле Космаса и приставил к его груди револьвер.
— Ты это брось! — сказал Космас. — Нас не запугаешь. Вызовите «скорую помощь», чтоб забрала раненых, а в остальном мы потом разберемся…
Еще трое военных подошли и окружили его.
— О! — услышал Космас громкий возглас. — Да тут сам комиссар Космас!
Мужчина в штатском отстранил военных и остановился перед Космасом. Космас узнал Зойопулоса и ничуть не удивился встрече.
— Я же говорил, что встретимся! — Зойопулос поднял руку и наотмашь ударил его в лицо.
Он ударил еще и еще.
— Этого мы заберем, — сказал он военным. — Он убил судью Кацотакиса. Он многих еще убил, мы это расследуем.
Космаса схватили и потащили к машине.
— Куда вы его тащите? — протестовали партизаны. — Он руку свою потерял, воюя с захватчиками…
— Это все сказки! — крикнул Зойопулос. — Ничего он не воевал! Я знаю его с детства, он родился одноруким, меченым. А будь у него вторая рука, он прирезал бы еще человек двадцать.
— Ребята! — крикнул Космас. — Сообщите в газету!..
— Да заткнись ты, наконец!
Ему заткнули рот платком и с этим кляпом привезли в полицейское управление.
— Кого еще привезли? — спросил офицер полиции.
— Комиссара Космаса! Убил судью Кацотакиса. И еще человек двадцать…
Космас был невозмутим.
— Вы не имеете никакого права меня задерживать! Вы убили наших товарищей… Правды все равно не скроете!
Офицер смотрел на него вытаращенными глазами.
— Вы посмотрите, какой цинизм! Случалось мне видеть разных преступников, но такого… Взять его!
Вскоре за ним пришли. В течение нескольких часов таскали из комнаты в комнату, сфотографировали, взяли отпечатки пальцев, измерили рост — 172.