— Смотри! — тихо сказал он ему.
Товарищ тоже не притронулся к изюму. Они так и стояли, наклонив голову, дуя на руки и переглядываясь, как заговорщики.
— Боженька ты мой, да что же это у него! — воскликнула какая-то женщина и подбежала к Космасу. — Если твоя мать жива, пусть будет она здорова до старости, а если нет, бог тебе воздаст. Дай мне, сыночек, положи сюда!
И она подставила карман пальто.
— Нет, нет, лучше не в карман! — тут же спохватилась она. — Он дырявый. Давай сюда. — И она протянула сложенные лодочкой ладони.
— Почем он у тебя, мой мальчик? В какую цену? — спросил высокий человек в очках.
— Даром! — ответил Космас. — Берите!
— Даром?!
— Берите, берите!
К нему протянулось несколько рук.
— Как мне отблагодарить вас, дитя мое? — растроганно сказал человек в очках и снова подставил ладонь. — Как мне выразить вам свою благодарность? Идите, идите сюда, погрейтесь! Здесь тепло…
— Я тороплюсь, — ответил Космас. — Я иду на улицу Регины, а мне сказали, что это далеко.
— Улица Регины? Вы там живете?
— Там живет мой друг.
— Это и в самом деле далеко. Вам нужно торопиться, мой мальчик.
Высокий господин поклонился, медленно прожевывая изюм, словно сытый хозяин, только что вставший из-за стола проводить своего гостя.
— Спокойной ночи! И доброго утра! — сказал Космас.
— Доброго утра!
* * *Приказом Команде Пьятца{[1]} и немецкой комендатуры появляться на улице позже одиннадцати запрещалось. Патрули расстреливали нарушителей на месте.
Когда Космас добрался до улицы Регины, город обезлюдел. Космас постучался в дом № 18. Дверь приоткрыла старуха.
— Здесь живет…
Старуха протянула руку, схватила Космаса за плечо.
— Заходи скорее, сынок! — Ее голос дрожал, — А то убьют!
Он вошел в дом.
— Кого тебе нужно?
— Господина Энгонопулоса.
— Энгонопулос… Энгонопулос… — Старуха помешкала, будто пыталась снять с памяти паутину. — Что за Энгонопулос, сынок? Здесь нет никакого Энгонопулоса.
— Господин Андреас Энгонопулос.
— Господин Андреас…
Ты хочешь сказать — Андрикос!
— Да, да, господин Андрикос!
— Тогда пойдем. Возьми меня за руку, а то ушибешься.
Они вошли во двор.
— Вон там, — сказала старуха, показав на лестницу, ведущую в подвал. — Господин Андрикос живет вон там, внизу. Только он, наверное, спит сейчас. Но ты постучи, погромче постучи. Он глуховат…
Космас направился к лестнице.
— Подожди, я и не спросила, сынок, кем тебе доводится Андрикос. Вы родственники?
— Нет. Я друг Аргириса, его племянника.
— Кого-кого? — переспросила старуха, задержавшись в дверях.
— Аргириса. Вы знаете Аргириса, тетушка?
Старуха не ответила.
«Не расслышала», — подумал Космас и начал спускаться по лестнице.
* * *Господин Андрикос открыл дверь, держа в руке свечу. Это был совсем седой мужчина. Поверх ночной рубашки он набросил черное пальто.
— Ты спрашиваешь Аргириса? — сказал он. — Аргириса?
— Да, мы одноклассники. И друзья. Я сегодня вечером приехал из провинции. Аргирис писал мне.
— Он писал тебе?
Космасу показалось, что господин Андрикос все еще не проснулся.
— Его нет дома? Он не живет с вами, господин Андрикос?
— Заходи, мой мальчик. На улице холодно. Заходи.
— Он не живет с вами?
— Не кричи. Входи. Входи и закрой дверь, сынок.
Когда они вошли в комнату, Андрикос поставил свечу на стол у кровати.
— Садись! Вон там садись, на стул. Передохни немножко и выслушай, что я тебе скажу.
Он хотел продолжать, но внезапно замолчал и грузно опустился на кровать. Потом взглянул на Космаса, опять попытался что-то сказать, но тут же бессильно положил руки на стол и опустил голову.
— Сегодня минуло десять дней. Десять дней, как он умер. Мы похоронили его ночью, словно собаку… Виноваты мы или нет, суди сам.
II
Космас лежал на диване рядом с кроватью Андрикоса.
Андрикос уже спал. Он храпел, и огонек свечи, стоявшей на столе, дрожал и извивался, будто убегая от преследования. Космас вышел во двор.
Было темно и знобко. Космас ощупью поднялся по лестнице и немного постоял, выжидая, когда глаза привыкнут к мраку. Запрокинув голову, он различил высоко-высоко над собой четырехугольник неба, усеянный частыми звездами, казалось, тоже дрожавшими от холода.
Кругом поднимались темные стены. Немного в стороне от лестнички, спускавшейся в подвал Андрикоса, виднелась железная винтовая лестница, прижавшаяся к стене; конец ее исчезал в темноте. Космас присел на ступеньку.