Свинцовая бледность разлилась по лицу Дарнли.
Неопровержимость логики Марии заронила страх в его душу. Он шагнул к креслу, бессильно рухнул в него и оттуда смотрел на жену глазами побитой собаки.
— Но тогда… Тогда почему они предложили мне свою помощь? — спросил он, окончательно сбитый с толку. — Как они достигнут своих целей?
— Как? И вы еще спрашиваете, каким образом эти коварные лисы используют вас? Да ведь вы, как-никак, король, и ваша подпись пока что-нибудь да значит для моих подданных. Не вы ли одним росчерком пера вернули мятежников из-за границы, не вы ли распустили парламент, который собирался осудить измену? — Мария приблизилась к его креслу вплотную; Дарнли, сраженный справедливостью ее слов, сидел, обхватив голову руками. Королева чуть мягче, но все же строго сказала: — Благодарите Бога, милорд, что они еще не получили всего, что собирались получить, не то я не дала бы и гроша за вашу жизнь. Вас ожидает участь несчастного Дэйви.
Милорд закрыл ладонями свое красивое лицо, и, пока он, съежившись, сидел так и, постанывая, раскачивался из стороны в сторону, она смотрела на него с нескрываемым торжеством. Наконец он собрался с духом, поднял голову и откинул со своего чистого лба пряди каштановых волос. Он все еще пытался найти изъян или слабое звено в рассуждениях Марии, противопоставить им какой-нибудь контрдовод, но ни одной здравой мысли на ум не приходило.
— Нет, это невозможно! — воскликнул он. — Они не смогут! Не посмеют!
Мария сардонически рассмеялась.
— Ну-ну, надейтесь. Они ведь такие нерешительные. Только лучше бы вы прикинули, чего они уже успели добиться. Главное — я теперь пленница, и меня не выпустят, пока не добьются всего, чего пожелают. А может быть, и тогда не выпустят, — добавила она грустно.
— О, этого не может быть!
— Может, — твердо сказала она, а потом продолжила с новым жаром: — Вы ошибаетесь, если думаете, что сами в лучшем положении. Разве вы не такой же узник, как я? Неужели вам позволят делать что угодно? — И, видя его возрастающий страх, нанесла рискованный удар наугад: — Меня будут стеречь, пока не вынудят добавить мою подпись к вашей и помиловать всех участников последнего заговора.
Бегающие глазки Дарнли говорили о том, что Мария попала в цель. Она убежденно продолжала:
— Для этого вы им и нужны. А когда ваша миссия завершится, вы станете помехой. Как только с вашей помощью предатели добьются от меня гарантий своей безопасности, они разделаются с вами. Да я просто уверена, они с самого начала собирались это сделать — избавиться от вас навсегда… Кажется, до вас доходит, наконец!
Дарнли вскочил с кресла и, сцепив руки, нервно забегал по комнате; его лоб покрылся капельками пота.
— Боже мой! — лепетал, задыхаясь, жалкий интриган.
— Да-да, милорд, вы сами себе вырыли яму.
Мария искусно нагнала на него страху. Сломленный, милорд пал пред нею на колени и схватил ее за руки, моля о прощении. Он посыпал голову пеплом и обзывал себя последним глупцом. Черт попутал его искать поддержки у ее врагов.
Мария скрыла отвращение к его трусости под маской снисходительной доброты.
— Моих врагов, — грустно повторила она. — Скажите лучше ваших собственных. Не из любви же к вам они отправились в изгнание. Вы бездумно призвали их назад и в то же время связали мне руки. Теперь я, даже если бы хотела, ничем не смогу вам помочь.
— Вы сможете, Мэри! — закричал Дарнли. — Если вы откажетесь подписать им прощение, то сможете!
— А они заставят подписать его вас и уничтожат нас обоих, — возразила Мария.
Дарнли принялся заклинать ее во имя всех святых найти выход из тупика — она такая мудрая, такая храбрая, что сможет что-нибудь придумать.
— Какой тут придумаешь выход? — спросила она безнадежным голосом. — Все выходы охраняются. Мы оба пленники и могли бы разве что улететь на крыльях. Увы, Дарнли, боюсь, за вашу глупость мы расплатимся жизнью.
Королева играла со своим незадачливым супругом, как кошка с мышью. Под конец она позволила ему уговорить себя и обещала подумать, как им спастись, предупредив, чтобы он был осторожен и не выдал своих мыслей и намерений врагам.