— Как же такое может быть, ваша милость? — удивился Витан. — Башрайг же на севере Империи, а Гилбеан параллельно им на юге.
— Вот и я удивлялся. Но, говорят, что Башрайг к северо-востоку от Империи, далеко за степями кочевников-зоргов, разделяется на две почти равные части. Одна продолжает идти с запада на восток, куда — неизвестно. А вот вторая поворачивает на юг и идет вдоль всей Империи, доходя почти до цепи Хафар на юге Кадира. И вот, и Гилбеан, и три отрога Мархфира — северный, вот этот южный, и самый южный, который до Хафара доходит — это как раз отроги Башрайга: три восточных и один южный.
— Это сложно в голове уложить, ваша милость.
— И не говори. Сам поражаюсь масштабами этих гор. Это получается, что с севера на юг они идут, минимум, на пять тысяч километров. Те степи, в которых зорг даджиды живут, Дикие земли, они как раз между рекой Морайне и горами Башрайг получаются.
— Ну, да, зоргов много было раньше по всему Галирату, говорят, но потом их на северо-восток вытеснили, в степь Мархфир и севернее, в эти Дикие земли. Но многие, я слышал, ушли на восток, за горы, через Тарик в пустыню Барйя.
— Им есть где развернуться там. Если верить нашим ученым, то общий размер Диких земель, Пустошей за ними и степи Мархфир больше чем в два раза превышает территорию всей Империи. Почти в половину Кадира. Да одна степь Мархфир, если присмотреться, размером в пол-Империи. А казалось бы — какая-то пустошь на задворках Империи, где бродят кучки бандитов. А нет, огромная территория, на самом деле. Причем местами даже плодородная.
— Уж не планируете ли вы, ваша милость, расширение границ Империи за счет Мархфира?
— Было бы неплохо, конечно, — Гленард пожал плечами. — Но, во-первых, это не мне решать, совсем не мой вопрос. А во-вторых, и лично меня, и Императора Славия вполне устраивает, что между Империей и Кадиром есть такая большая нейтральная территория, что избавляет нас от прямых пограничных конфликтов. Которые, не приведи Боги, могут и в войну перерасти. Я полагаю, что Его Высокопреосвященство мыслит так же. Однако если кто-то из двух держав начнет осваивать или пытаться захватить территории степи, то это тут же нарушит этот полезный всем баланс, и приведет к ответным действиям и столкновениям. Оно мне надо? Я, наоборот, всеми силами пытаюсь войны не допустить. А пытаться откусить кусок от Мархфира — это прямой путь к войне. Нет, уж. Спасибо, но в Империи хватает и своих земель. Если уж и расширяться, теоретически, в будущем, то уж лучше зорг даджидов с их Дикими землями уговорить в состав Империи войти.
— А это возможно? Уж больно дикие они.
— Кто знает? Может быть, когда-нибудь в далеком будущем…
Ближе к полудню начало чувствоваться горячее и сухое дыхание степи. Поля кукурузы и риса пропали, уступив злакам. Но всё чаще желтые заросли пшеницы, овса и ячменя стали сменяться огромными пастбищами, по которым неторопливо бродили коровы, козы и овцы. Переночевали в маленькой деревушке у подножия холма. И снова плов и чай, и снова пение струн тара.
Отсюда дорога опять стала загибаться к югу, и казалось, что с каждым километром становится всё жарче и жарче. Гленард, плюнув на приличия, снял с себя куртку, оставшись в рубахе.
В этот раз на ночлег остановились в караван-сарае посреди степи. К ночи прохладнее не стало, ветер сильными порывами приносил горячий воздух из пустыни Альбаршат, лежащей в паре сотен километров к югу. Маленькие саманные домики деревеньки по соседству, похожие на покосившиеся коробки, были окружены большими загонами для скота. Загоны охраняли немногочисленные, но хорошо вооруженные и суровые крестьяне.
— Разбойников здесь, что ли, много? — предположил Гленард.
— Вряд ли, ваша милость, — Витан потянулся, разминаясь после дня пути. — Я думаю, это они больше от зверей. Места здесь суровые, диких стад нет, всю землю под пастбища разобрали. Поэтому такие стада для ночных хищников чертовски привлекательны. Волки, пумы, леопарды, дикие собаки.
— Да, ты прав, об этом я и не подумал. Я всё больше привык к хищникам среди людей. Пойдем ужинать. Посмотрим, какой плов готовят здесь. Сравним со вчерашним.
Четвертый день пути принес облегчение. Степь постепенно отступила, дорогу снова окружили поля и сады. К тому же, яркую синеву неба покрыла неплотная дымка белых облаков, дающая хоть какое-то спасение от солнечного пекла.
— Мы, видимо, приближаемся, к реке Тайам, ваша милость, — предположил Витан.
— А, та самая третья великая река Кадира, — вспомнил Гленард. — А вот Галир Айзиф говорил, что она летом пересыхает.