– За начало новой жизни, Аморе! – итальянец поднимает бокал с вином соломенного цвета.
У меня нет слов. Они закончились ещё в гроте. Счастливо улыбаюсь от уха до уха и киваю.
Официант приносит гигантские креветки, обжаренные на гриле, сбрызнутые оливковым маслом и лимонным соком. С аппетитом уплетаю дары моря, которые выловили только этим утром.
– Слушай, Энцо, а я успею съездить в Москву до праздника? Мне надо решить вопрос с квартирой и работой, – делаю глоток прохладного вина.
– Тебе не надо никуда ехать. Я уже всё решил, Софи. У нашей семьи в России есть связи. Через знакомых людей я оплатил твою квартиру на год вперёд, чтобы ты не волновалась. А с работы тебя уволили, потому что кто-то загостился в Италии и не появился вовремя в офисе, – лукаво улыбается Спада.
– Вот, значит, как! – наигранно возмущаюсь. – Ты был уверен, что я останусь с тобой?
– Нет, не был, – спокойно отвечает Лоренцо. – Оплата твоего жилья – это меньшее, что я мог сделать, чтобы как-то извиниться перед тобой за весь тот кошмар, который ты пережила по моей вине. А работать тебе больше не придётся. Моя женщина никогда не будет работать.
Зависаю на пару минут. Ощущаю себя странно. Никогда прежде никто не решал мои проблемы. У мамы на это попросту не было ни времени, ни денег. А парням, с которыми я встречалась до Спада, даже в голову не приходило, что девушке иногда может быть нужна помощь. Я ни разу не оголтелая феминистка, но жизнь сложилась так, что к своим двадцати девяти годам пришлось научиться выживать в одиночку. Думала, что по-другому быть не может. Взять, например, мою маму: тащила одна на себе всю жизнь двоих детей, потому что отец сначала пил, как сапожник, а потом и вовсе сгинул в неизвестном направлении. Да и у подруг ситуация была не лучше. Я не знаю волшебных примеров, когда в жизни хоть одной из знакомых девочек, появлялся мужчина и решал их проблемы, полностью брал на себя ответственность за благополучие своих половинок. Хотя нет, один пример знаю – Золушка! И ещё один – Лия. Значит, такое всё же случается.
– Энцо, но я не смогу целыми днями сидеть без дела. Я так свихнусь, – произношу, когда официант меняет тарелки и ставит перед нами жареную дораду со свежими овощами.
– Ну, найди себе какое-нибудь хобби, – пожимает плечами итальянец. – Рисуй картины. Ты очень талантлива, моя девочка. Устроим выставку твоих работ в Риме или в Милане. А захочешь, куплю тебе собственную галерею.
У меня падает челюсть. Лоренцо говорит о покупке галереи, как о чём-то обыденном. Будто такое доступно любому человеку. Фига себе я отхватила мужика!
– Ого! Смотрю, у тебя неограниченные возможности! – залпом допиваю вино.
– Практически, – хмыкает Спада.
***
День рождения брата Лоренцо совпадает с периодом Карнавала, который устраивают в разных городах Италии в феврале. В этом году Паоло решил отметить праздник с размахом. Хотя, может, он так всегда делает. В любом случае, нас с Энцо пригласили в Венецию, где Спада-средний снял палаццо шестнадцатого века для проведения торжества.
Я уже перестала удивляться происходящему. Просто смирилась, что однажды сев в самолёт до Италии, перенеслась в параллельную реальность с мафиозными разборками, яхтами, виллами, драгоценностями и страстным мужчиной, который здесь правит балом.
Сообразно сезону, Паоло устраивает не просто роскошную вечеринку, а настоящий маскарад. Нам надлежит явиться в костюмах и масках. Поэтому, мы с Лоренцо приезжаем в Венецию за пару дней до мероприятия.
Город на воде встречает нас шумными толпами туристов, звоном колоколов церквей и людьми в поражающих воображение нарядах. Кого здесь только нет! Ангелы, демоны, Арлекины, дамы эпохи Возрождения. Яркий калейдоскоп красок, эмоций и музыки.
Пока мы едем по Большому Каналу на катере, который выполняет в Венеции функцию такси, я кручу по сторонам головой, замерев в немом восторге. Резные палаццо со стрельчатыми окнами вырастают прямо из бирюзовой воды, ажурные мосты изгибаются белоснежными арками, туда-сюда снуют всевозможные лодки, чёрные гондолы величественно скользят вдоль набережных.
Мы причаливаем к нашему отелю, который больше похож на дворец. В гостиничном холле царит атмосфера помпезной роскоши восемнадцатого века. Стены задрапированы шёлком. Пол выложен венецианской мозаикой. Две тяжёлые хрустальные люстры висят на потолке, расписанном фресками. Антикварная мебель, огромный букет белых лилий в вазе из муранского стекла на стойке регистрации, небольшие статуи из мрамора органично дополняют интерьер. Судя по всему, мы будем жить в музее.