Убранство нашего номера подтверждает мою мысль. Кровать кинг-сайз застелена алым бархатным покрывалом. В тон ему портьеры, подвязанные золотыми кручёными шнурами-косами, обрамляют окна. Стены украшают позолоченные бра в форме канделябров. На столе из мореного дуба стоит бутылка просекко, два фужера и корзинка с фруктами. Добивает меня вид из комнаты на остров Сан-Джорджио Маджоре.
– Охренеть… – шепчу, присаживаясь на мягкий пуф. Интересно, я когда-нибудь перестану удивляться?
– Аморе, надеюсь, тебе нравится наше временное жильё? – на полном серьёзе задаёт вопрос Лоренцо.
– Спрашиваешь! Это же просто королевские покои! Поскромнее ничего нельзя было найти?
– Зачем? От жизни надо брать всё только самое лучшее, – улыбается итальянец. – Я вот, например, с удовольствием бы взял сейчас тебя прямо под взором розовощёких ангелочков, что резвятся на потолочной фреске. Но у нас есть одно важное дело, которое не терпит отлагательств. Надо выбрать костюмы для вечеринки. Идём.
Мы выходим в пропитанный сыростью город. За нами тенью следуют телохранители Спада. Сюрреалистичная Венеция представляет из себя запутанный лабиринт улочек, заканчивающихся тупиками или мостами. Не понимаю, как здесь ориентируется Лоренцо. Одна я бы уже давно заблудилась. Но поскольку Спада крепко держит меня за руку, полностью полагаюсь на него. С любопытством рассматриваю витрины магазинов. Отовсюду на нас сморят маски – строгие бауты, разноцветные вольто, игривые морды котов, украшенные причудливыми узорами. Кое-где мерцает жемчуг, переливается шёлк, блестит муранское стекло.
А ещё в воздухе Венеции разлит порок. Его чувствуешь, как запах. Полная раскрепощённость и вседозволенность сносят крышу. Петляя по узким калле (прим. автора: так называются в Венеции улицы) вдоль витиеватых каналов, нефритовую гладь которых разрезают чёрные гондолы, в моей голове роятся мысли о чём-то запретном, греховном, распутном. Уже на пороге ателье по прокату карнавальных нарядов, говорю Энцо:
– А можно я буду в образе венецианской куртизанки?
Спада обалдевает. Застывает на месте. Хмурит брови и безапелляционно отрезает:
– Нет.
Теперь пришла моя очередь удивиться:
– Но…разве ты не поощряешь всяческий разврат? – задаю вопрос Лоренцо.
– Только в нашей постели, Аморе, – серьёзно отвечает итальянец.– А выставлять на всеобщее обозрение твои прелести я категорически против. Кроме того, на Дне рождения Паоло будет очень много важных людей: известные бизнесмены, адвокаты, судьи, политики. Этот маскарад – не просто семейная вечеринка, но и повод укрепить нужные связи. Понимаешь, о чём я? Моя женщина в этом обществе должна выглядеть, как изысканная леди, а не как дешёвая шлюха.
– Ну… ладно, – бормочу растерянно. Вот уж не ожидала, что Энцо может быть пуританином.
– Но ты не расстраивайся, Софи. У нас будет возможность пошалить, – подмигивает Спада и игриво шлёпает меня по попе ладонью.
Глава 25
София
Служащая ателье приветствует нас широкой белозубой улыбкой и шикарным бюстом. Моментально концентрируется на Лоренцо. Порхает вокруг него бабочкой. Усаживает в кресло, обитое светлым шёлком, предлагает кофе. Щебечет женщина исключительно на итальянском. Спада вообще не впечатляет суета вокруг его персоны.
– Джина, верно? – уточняет Энцо имя служащей. – Вы говорите по-английски?
– Да, синьор, – кивает женщина.
– В таком случае, пожалуйста, перейдите на него. Моя девушка не понимает итальянский. И ещё один очень важный момент: в первую очередь облизывайте Софи, а не меня. Это ясно? – вопросительно изгибает бровь, при этом очаровательно улыбаясь.
Джина бросает на меня злобный взгляд, но всё же выдавливает из себя улыбку.
– Конечно, синьор. Какой наряд желает синьорина?
– Приличный, – сухо отвечает Энцо. – Ничего вульгарного, чересчур открытого, кричащего. Аристократка восемнадцатого века.
– Поняла Вас. Одну минутку. Синьорина, пройдёмте со мной.
Совсем не хочу идти с этой гарпией, которая пожирает алчным взглядом моего мужчину, а на меня смотрит, как на вошь. Но Спада кивает головой, и я понимаю, что выбора нет.
Джина приносит в примерочную несколько платьев. Помогает надеть атласный наряд брусничного цвета с чёрной кружевной отстрочкой. Слишком туго затягивает корсет. Думаю, итальянка делает это намеренно.
– Мне не нравится, – говорю сразу, как только вижу себя в зеркале.