– Что случилось? Какого черта? – гремел он голосом, который как нельзя больше подходил к его полковничьей внешности. – На кой ляд мы приземлились? Что мы тут забыли? Что это за шум снаружи? И кто вы такие, черт бы вас побрал?
«Похоже, большая шишка», – подумал я. Денег и влияния ему не занимать, так что можно без стеснения дать волю праведному гневу. Если потом возникнут неприятности, нетрудно догадаться, с какой стороны их следует ожидать. Правда, его возмущение было в какой-то мере оправданно. Каково бы почувствовал себя я сам, если бы, задремав на борту трансатлантического авиалайнера, проснулся среди стылой ледяной пустыни и увидел, как по самолету расхаживают три типа в меховой одежде да еще в защитных очках и снежных масках!
– Вы совершили аварийную посадку, – ответил я, не вдаваясь в подробности. – Почему, не знаю. Откуда мне знать, черт побери. Шум, который доносится снаружи, – это стук ледяных иголок, ударяющихся об обшивку самолета. Что касается нас, то мы ученые, обслуживающие станцию, созданную согласно программе Международного геофизического года. Она в полумиле отсюда. Мы увидели и услышали ваш самолет незадолго до аварии.
Я хотел было пройти мимо, но старик преградил мне путь.
– Извольте подождать, – повелительно произнес он, уперев мне в грудь мускулистую руку. – Полагаю, мы вправе узнать…
– Потом, – оборвал я его и отстранил от себя его руку, а Джекстроу завершил начатое дело, толкнув «полковника» так, что тот плюхнулся в кресло. – Не мешайте, черт бы вас побрал. Тут имеется тяжелораненый, которому следует оказать экстренную помощь. Мы отправим его в безопасное место, а потом вернемся за вами. Пусть двери будут плотно закрыты, – обратился я ко всем присутствующим, но разгневанный седовласый господин снова привлек к себе мое внимание. – Если вы не заткнетесь и будете рыпаться, можете оставаться здесь. Если бы не мы, часа через два вы окоченели бы от холода. Возможно, все еще у вас впереди.
Я двинулся по проходу, сопровождаемый Джекстроу. Молодой человек, лежавший до того на полу, уже сел в кресло. Когда я проходил мимо, он улыбнулся.
– Вот как надо приобретать друзей и оказывать на людей влияние. – Речь его была грамотной, слоги несколько растянутыми. – Боюсь, вы обидели нашего досточтимого друга.
– Я тоже этого боюсь, – улыбнулся я в ответ и, вовремя сообразив, остановился. Эти широкие плечи и большие ловкие руки сейчас были бы как нельзя кстати. – Как самочувствие?
– В темпе прихожу в себя.
– И то верно. Еще минуту назад вы выглядели гораздо хуже.
– Веду чикагский счет после нокаута, – охотно ответил молодой человек. – Не могу ли быть чем-то полезен?
– Потому-то я вас и спрашиваю, – кивнул я.
– Рад услужить.
С этими словами молодой человек поднялся. Оказалось, что он на несколько дюймов выше меня. Человечек в кричащем галстуке и клетчатом пиджаке обиженно заворчал (так тявкает щенок, которому причинили боль):
– Будь осмотрителен, Джонни! – Громкий, гнусавый голос выдавал в говорившем обитателя нью-йоркских трущоб. – На нас лежит ответственность, мой мальчик. Не растянуть бы нам связки.
– Не переживай, Солли. – Джонни покровительственно потрепал того по лысине. – Я только проветрюсь.
– Но сначала наденьте эту парку и штаны. – Мне некогда было думать о том, что заботит маленьких человечков в пестрых пиджаках и еще более пестрых галстуках. – Они вам пригодятся.
– Холод мне не страшен, приятель.
– Такой холод страшен. Температура наружного воздуха на шестьдесят градусов ниже той, что в салоне.
Послышались удивленные восклицания кого-то из пассажиров, и молодой человек, сразу посерьезнев, взял у Джекстроу одежду. Не став дожидаться, когда он оденется, вместе с Джоссом я вышел из салона.
Стюардесса склонилась к раненому бортрадисту. Осторожным движением я поставил ее на ноги. Она не стала сопротивляться, лишь молча взглянула на меня. В больших карих глазах, выделявшихся на белом как мел лице, стоял ужас. Ее бил озноб, руки были холодны как лед.
– Хотите замерзнуть насмерть, мисс? – Подыскивать слова сочувствия мне было некогда, к тому же я знал, что этих девушек учат, как вести себя в чрезвычайных обстоятельствах. – Разве у вас нет шапки, пальто, сапог или чего там еще?
– Есть, – произнесла стюардесса глухим, почти безжизненным голосом. Она стояла у выхода. Слышно было, как ее локоть выбивает по двери дробь. – Схожу оденусь.
Выбравшись из разбитого окна, Джосс пошел за носилками. Пока мы ждали его, я приблизился к аварийной двери, расположенной сзади летной палубы, и ударами пожарного топора попытался открыть ее. Но дверь не поддавалась.