Нахмурившись, Эбигейл наклонилась ближе, чтобы лучше все рассмотреть, и нахмурилась, заметив, что отметины не были свежими. Они уже немного зажили. Наверное, им было не меньше трех дней. Может быть, четыре ... примерно столько времени прошло с тех пор, как она встретила Томаззо на грузовом самолете Джета. По крайней мере, она думала, что это было тогда. Дни начали немного расплываться, и в данный момент она ни в чем не была уверена.
Эбигейл снова провела пальцем по заживающим ранам, вспоминая, как Томаззо стоял позади нее в грузовом отсеке, обнимая ее и нежно покусывая шею ... и острая щиплющая боль, за которой последовало ощущение притяжения, испытанное перед тем, как потерять сознание. Это, конечно, объясняет, ее обмороки и потерю сознания. Должно быть, он питался ею каждый раз, когда они …
Ее мысли умирали, Эбигейл повернула голову, пытаясь рассмотреть свое тело и найти другие колотые ранки. Их не было. По крайней мере, не на шее, плечах или груди, которые она могла видеть в зеркале. Эбигейл ощупала затылок, где ничего не было видно, но и там ничего не почувствовала.
Опустив руки, она слегка нахмурилась. Если он укусил ее только один раз, почему она падала в обморок каждый раз, когда они были близки? В последний раз в ванне она потеряла сознание, как будто выключили свет, но она не помнила, чтобы он проводил много времени около ее шеи. Он провел больше времени…
Эбигейл посмотрела на свои бедра и прищурилась. Ей нужен фонарик и карманное зеркальце. «Или лампа и зеркало», – подумала она, подозревая, что не найдет в номере фонарик. Она, вероятно, также не найдет карманного зеркала, но оно того стоило.
Отвернувшись от раковины, Эбигейл направилась к двери, но замедлила шаг, когда комната начала вращаться. Она остановилась и потянулась к раковине, чтобы удержать равновесие, но было слишком поздно, пол быстро приближался ей навстречу.
Глава 9
– Лихорадка, говорите?
– Да, – пробормотал Томаззо, отпирая дверь виллы, которую устроил для них с Эбигейл, когда рыбаки высадили их здесь, в курортном доке. Это был роскошный курорт, где останавливались мужчины, и поскольку Томаззо ничего не знал ни о Пунта-Кане, ни о том, что здесь можно найти, он решил, что этот курорт подойдет. Кроме того, рыбаки уезжали рано утром, практически на рассвете, так что ему нужно было только убедиться, что он не попадется им на глаза, чтобы их воспоминания об их встрече, которые он подделал, остались похороненными.
– Еще какие-нибудь симптомы? – спросил доктор, следуя за ним внутрь, когда Томаззо открыл дверь.
– Нет, – сказал Томаззо, но нахмурился. Он не осмотрел Эбигейл, прежде чем броситься на поиски доктора, и хотя чувствовал, что, вероятно, должен был подумать об этом, был рад, что не сделал этого. Доктор Кортес не жил на курорте и собирался домой после ужина и выпивки, когда Томаззо нашел его. Потребовалось его особое убеждение – он же контроль сознания, чтобы вернуть человека на виллу.
Предоставив доктору следовать за собой, Томаззо провел его через виллу в главную спальню, открыл дверь и на мгновение остановился, увидев пустую кровать. Нахмурившись, он бросился к двери ванной и позвал: – Эбигейл.
Ответа не последовало. Он понял почему, когда подошел к открытой двери и увидел обнаженную Эбигейл, распростертую на кафельном полу. Она лежала на боку спиной к нему, ее руки и ноги подкосились. Она была похожа на куклу, которую выбросили на помойку. Выругавшись, он поспешил вперед, снова позвав ее по имени, зная, что доктор Кортес следует за ним.
Томаззо опустился на колени рядом с Эбигейл и перевернул ее, но, увидев ее лицо, ужаснулся. Она была бледна как смерть, круги под глазами казались почти черными на фоне белой как бумага кожи.
– Ее вырвало.
Томаззо оглянулся на это спокойное замечание и увидел, что Кортес поставил свою медицинскую сумку на раковину и теперь заглядывает в унитаз. Спустив воду в туалете, доктор подошел и присел на корточки по другую сторону от Эбигейл. Он на мгновение ощупал ее лоб, приподнял веки, чтобы посмотреть в глаза, а затем оттянул губы, чтобы посмотреть на десны, прежде чем переключить внимание на руки. Подняв каждую из них, чтобы осмотреть их со всех сторон, он затем повернул Эбигейл на бок, чтобы осмотреть ее спину.
– У нее много укусов насекомых, – заметил доктор. – И, кажется, развивается сыпь.
Томаззо нахмурился, заметив, что доктор прав.
– Она жаловалась на головную боль? – спросил доктор Кортес, выпрямляясь, чтобы подойти к ванне.
– Нет, – прорычал Томаззо, его обеспокоенный взгляд скользнул по лицу Эбигейл, когда он снова положил ее на спину.
– Боли в суставах? – уточнил доктор, наклоняясь, чтобы нажать кнопку, которая установит пробку в ванной. – Боль в глазах?
– Нет, – нетерпеливо отрезал Томаззо, его глаза скользнули по комариным укусам. Были ли они и сыпь у Эбигейл тогда, когда они лежали в ванне? Он не заметил.
Повернув холодный кран на полную мощность, доктор спросил: – Как давно она в Доминикане?
– Четыре дня, – ответил Томаззо.
– Хм. – Доктор выпрямился. – Да, это похоже на правду.
– Что? – нахмурившись, спросил Томаззо. – Вы знаете, что это?
– Я возьму немного крови и сделаю анализ, – осторожно ответил доктор Кортес, подходя к своей медицинской сумке, чтобы взять несколько нужных предметов. Вернувшись и опустившись на колени рядом с Эбигейл, он закончил: – Но я предполагаю, что это лихорадка Денге.
– Что это? – с беспокойством спросил Томаззо. Он был уверен, что слышал это название раньше, но понятия не имел, что это такое.
– Это всего лишь лента. Я оборачиваю ее вокруг руки, чтобы сделать вену…
– Я не об этом. Что такое лихорадка Денге? – Томаззо раздраженно замолчал, прервав нежелательное объяснение тех манипуляций, которые делал доктор, готовясь к взятию крови.
– О. – Доктор Кортес закончил перевязывать руку Эбигейл, затем ввел иглу в вену, наблюдая, как кровь начинает литься в прикрепленную пробирку, прежде чем объяснить: – Вирус, который довольно распространен здесь. Он передается комарами.
– Это плохо? – с беспокойством спросил Томаззо.
– Неприятно, – сказал доктор с гримасой. – Но с ней все будет в порядке.
– Слава Богу. – Томаззо вздохнул с облегчением, потом напрягся и взглянул в лицо Эбигейл, когда она застонала и зашевелилась.
Она открыла глаза, и Томаззо попытался ободряюще улыбнуться, когда ее растерянный взгляд встретился с его взглядом. Но когда она хриплым голосом обвинила его: – Ты укусил меня! – он впал в отчаяние.
– Она бредит, – успокаивающе сказал Кортес, когда Томаззо уставился на нее пустым взглядом.
Эбигейл перевела взгляд на мужчину, ее голова медленно следовала за ним, и она нахмурилась в замешательстве. – Кто вы?
– Я – доктор Кортес, дитя мое. А теперь отдыхайте. Вы больны.
– Но-о-о-о-о. – Она простонала это слово, ее голова качнулась в другую сторону, когда она пробормотала: – Он укусил меня.
– Неужели это так? – мягко спросил доктор Кортес, заменяя полную пробирку пустой.
– Да. – Ее голова резко откинулась назад, прекрасные зеленые глаза расширились и запаниковали. – Вы не должны быть здесь. Я могу укусить вас. – Подняв голову, она жалобно добавила: – Я не хочу никого кусать.
– Это хорошо, – пробормотал доктор Кортес, его внимание было приковано к быстро наполняющейся второй пробирке.
Томаззо перевел взгляд с мужчины на Эбигейл, пытаясь решить, что делать. Она явно знала, кто он такой, или, во всяком случае, догадывалась. И она болтала с доктором, который не должен был слышать ничего из этого. Человек, казалось, предполагал, что все это было вызвано лихорадкой, но что, если он подумает об этом позже и ...