– Они зажили, когда я обратил тебя, – объяснил Томаззо, появляясь в зеркале позади нее.
Эбигейл посмотрела на его лицо в отражении и выпрямилась, ее глаза сузились. – У тебя есть отражение.
– Я даже ем чеснок, – сказал он низким голосом, похожим на сухое рычание. – И хожу в церковь, не вспыхивая пламенем.
– Но я видела твои клыки, – настаивала она, а затем отвернулась от его отражения и посмотрела прямо на него, требуя: – Покажи их мне. Я знаю, что они там. Покажи мне.
Томаззо бросил на нее быстрый взгляд, вздохнул и открыл рот. Мгновение спустя она увидела, как два его зуба сдвинулись и опустились, образуя два идеальных жемчужно-белых клыка.
Задыхаясь, Эбигейл поднесла руку к своим зубам и повернулась, чтобы посмотреть в зеркало.
– Они там, – заверил он ее. – И ты тоже сможешь выпускать их после некоторого обучения.
Эбигейл посмотрела на него в зеркало и недоверчиво спросила: – Ты считаешь, что это хорошо? Ты шутишь? Я не хочу делать это. Я не хочу быть вампиром.
– Бессмертным, – поправил ее Томаззо, а затем заверил: – И ты действительно хочешь этого.
– Какого черта мне этого хотеть?
– Потому что иначе ты была бы мертва, – отрезал он.
Эбигейл моргнула и уставилась на него. – Что?
– Ты умирала, – мрачно сказал Томаззо. – Лихорадка Денге стала геморрагической лихорадкой Денге и направлялась к синдрому шока Денге. Жидкости и переливание могли бы спасти тебя, но был тропический шторм, дорога была размыта, и мы не могли доставить тебя в больницу. Доктор ничего не мог для тебя сделать. Он предложил мне помолиться и попрощаться. Вместо этого я сделал единственное, что мог, чтобы спасти тебя. Я обратил тебя.
Проведя рукой по своим длинным волосам, Томаззо отвел взгляд, потом снова посмотрел на нее и признался: – Я был счастлив. Но если бы ты не была так больна, я бы никогда не обратил тебя без твоего согласия. Я бы объяснил и попросил ... умолял, если бы это было необходимо, но я не сделал бы этого без твоего разрешения, если бы ты не умирала и не могла принять или не отвергнуть этот дар.
Эбигейл слабо откинулась назад. Она поверила ему. Она верила, что он сделал это, чтобы спасти ее, потому что верила, что чуть не умерла. Эбигейл отчетливо помнила, что несколько раз просыпалась с уверенностью, что эта лихорадка убьет ее. Между лихорадкой, болью и кровью…
– У меня из носа шла кровь, – пробормотала она. – И мой рот, и ... – помолчав, она подняла голову и неуверенно посмотрела на него. – Это была лихорадка?
Томаззо кивнул. – Ты не истекала бы кровью, превращаясь. Фактически, твое тело цеплялось за каждую каплю крови, и будет продолжать делать это и дальше.
– Почему? – сразу спросила она.
– Потому что кровь тебе необходима, – просто ответил он.
– Зачем? – повторила она.
– Потому что человеческое тело не может производить достаточно крови, чтобы поддерживать наночастицы, населяющие твое тело.
Это застало ее врасплох, и Эбигейл покачала головой. – Нано?
– Биоинженерные наноустройства, – пророкотал он, – они запрограммированы восстанавливать повреждения, бороться с болезнями, поддерживать бессмертных в наилучшем состоянии.
Ее брови поползли вверх. – Откуда они у меня?
– Кровь, – сказал Томаззо. – От меня.
– Переливание крови? – спросила она, нахмурившись, потому что, если бы у них хватило на это сил ...
– Нет. Я укусил себя за запястье и прижал рану к твоему рту, пока она не перестала кровоточить.
– О. – Глаза Эбигейл расширились, а затем она состроила гримасу отвращения при мысли о его крови во рту, скользящей вниз по горлу. – О... Пожалуйста.
Томаззо поднял брови, как бы говоря: «И ты хотела стать врачом?» Но Эбигейл едва замечала это, ее мысли лихорадочно метались. Она читала некоторые исследования в области нанотехнологий, когда училась в медицинской школе. То, о чем он говорил, было намного более продвинутым, чем эксперименты, которые она обнаружила, но, судя по тому, что она прочитала, то, что он утверждал, было вполне возможно. Но почему нужна кровь? Она подумала и медленно кивнула.
– Конечно. Нано каким-то образом используют кровь, – задумчиво пробормотала она. – Либо чтобы завершить свою работу, либо привести себя в действие.
– Si. И то и другое, – сказал Томаззо и криво улыбнулся. – Мне нравится твоя сообразительность, cara. Ты великолепна.
Эбигейл удивленно моргнула от комплимента и почувствовала, что краснеет. Но просто сказала: – Итак, я предполагаю, что нано каким-то образом являются источником клыков?
Он кивнул. – Они запрограммированы держать хозяина на пике. Для этого им нужна кровь.
– Значит, они заставляют носителя измениться, чтобы получить ее, – пробормотала она, рассматривая некоторые другие мифологические способности вампиров. Не то, чтобы она действительно думала о Томаззо как о вампире, но мифы часто имели основу в реальности, и она предполагала, что вампиры были основаны на этих бессмертных, как их называл Томаззо.
«Хотя, это действительно казалось натяжкой, так как вампиры были вокруг чертовски долгое время. Задолго до того, как слово «нано» появилось на человеческой временной линии», – внезапно поняла она.
– Да, – пробормотал Томаззо. – Наночастицы вызывают появление клыков и другие изменения в организме хозяина: увеличение силы, скорости, ночного видения. Все наши чувства действительно улучшаются. Зрение, слух, осязание, вкус. Мы даже пахнем лучше.
Эбигейл слабо улыбнулась. Она, конечно, поняла, что он пахнет лучше, и почти сказала то же самое, но подумала, что такой кокетливый комментарий может отвлечь их. В конце концов, всего в нескольких футах от него стояла кровать.
– Так что насчет бессмертия? – медленно спросила Эбигейл, затем ее брови поднялись, и она ответила сама себе: – Пиковое состояние. Это что? Двадцать четыре-двадцать восемь лет? – пробормотала она, – наночастицы тоже будут рассматривать старение как повреждение, которое нужно исправить. Ее глаза метнулись к нему. – Ты не стареешь?
– О, mia bella, ты верно мыслишь. Tu sei brillante, – сказал Томаззо с удивлением на лице.
– Спасибо, – сказала она, краснея. – Но ведь ты не стареешь, верно?
– Si. Я имею в виду, нет, мы не стареем.
Эбигейл кивнула и продолжила думать вслух. – А если наночастицы залечивают раны и болезни, то очень немногое может убить тебя. Тебя придется сжечь или что-то в этом роде.
– Почти, – согласился он. – Хотя, если полностью удалить голову, чтобы наночастицы не смогли ее прикрепить обратно, мы тоже умрем.
– И, вероятно, сердце тоже, – заметила она, подняв брови, когда он покачал головой. – Нет. Мы можем выжить без сердца? Это всего лишь клапаны и камеры. Наночастицы построят новое.
– Но через пять минут или около того, клетки крови перестанут функционировать и…
– Они перестанут функционировать минут через десять, – поправил он.
– Десять? – спросила она, прищурив глаза на его лицо.
– Si. – «Он говорил довольно уверенно», – заметила она с интересом, но затем Томаззо продолжил: – И нано могут работать быстро, когда это необходимо. Они копируют их количество по мере необходимости выполнения задач.
– Но перестроить целое сердце из одних только клеток крови и ...
– Оплодотворенная яйцеклетка начинается с одной клетки, но через три дня вырастает в шестнадцать, а через девять месяцев становится человеком с триллионами клеток, – заметил он. – Нанотехнологии работают гораздо быстрее.
– Хм, – пробормотала она, снова задумчиво глядя на него. Но затем покачала головой и спросила: – Используя эту логику, почему удаление головы убивает вас? Почему нанотехнологии не могут просто восстановить голову?
Он пожал плечами. – Наши ученые не уверены, но я считаю, что так же, как каждая армия нуждается в лидере…
– Им нужен и нано лидер, – закончила она за него. – Тот, который говорит другим, что делать.
Он кивнул.
– И ты думаешь, что эта лидирующая наночастица постоянно находится где-то в мозгу и отдает приказы?