– Да, – согласилась она.
– Салли считает, что мы должны убить тебя и твоего дружка, – объявил Джейк.
Эбигейл напряглась и едва удержалась, чтобы не открыть глаза. Заставляя себя сохранять спокойствие, она мягко сказала: – Он – не мой парень.
– Нет? – слово немного померкло, когда он произнес его, и она заподозрила, что он повернулся, чтобы посмотреть на Джета. – Значит, он с ними?
Эбигейл осторожно открыла глаза и увидела, что он смотрит на Джета. Боясь, что если он посмотрит на него слишком долго, то узнает под этими волосами пилота, который доставил их сюда, она попыталась придумать, что сказать, чтобы привлечь его внимание, но прежде чем она смогла что-то придумать, он начал поворачиваться обратно. Эбигейл снова закрыла глаза.
– Ну? – нетерпеливо спросил Джейк. – Он с ними или нет?
Эбигейл где-то читала, что в ситуациях похищения и захвата заложников установление взаимопонимания и обращение к их семейным чувствам повышают шансы на выживание. Поэтому она солгала. – Он мой брат. Мы здесь с мамой и папой, семейная поездка, чтобы отпраздновать свой выпускной.
– Вот как? – с интересом спросил Джейк.
– Да, – пробормотала Эбигейл, а затем, надеясь вытащить Джета оттуда, чтобы она могла рискнуть попыткой побега, она указала, – мой брат ничего не видел. Вы, ребята, нокаутировали его сзади. Тебе не нужно его убивать. Может, ты просто отпустишь его? Брось его на пляже или еще что-нибудь, пока он не проснулся? Так мои родители не потеряют нас обоих.
Последовало долгое молчание, и Эбигейл почти открыла глаза, чтобы посмотреть, что происходит, а затем Джейк сказал: – Это очень храбро с твоей стороны и самоотверженно.
– Он мой брат. Я люблю его, – пробормотала Эбигейл, и все это было правдой. Хотя Джет не был родственником по крови, он был ей как брат, и она определенно любила этого большого идиота.
– Насколько? – спросил Джейк.
Эбигейл смущенно нахмурилась. Ему нужны деньги? Она задумалась и спросила: – Сколько чего?
– Как сильно ты его любишь? – спросил Джейк.
Она замерла, почувствовав его приближение, подозревая, к чему он клонит.
– Хватит играть со мной, чтобы убедить меня отпустить его? – спросил он.
Эбигейл почувствовала, как ствол пистолета скользнул по ее ноге, и ей пришлось крепко сжать зубы, чтобы не сказать что-то, о чем она пожалеет. Но она подумала, что, вероятно, должна была ожидать этого от мужчины. В конце концов, он был подлецом, который хотел «хорошенькую русалочку с задорными сиськами», которую он мог держать в аквариуме и использовать по своему усмотрению. Почему бы ему не подумать, что это нормально – заставлять девушку, которую он собирается убить, заниматься с ним сексом в обмен на жизнь ее брата?
Джейк был подонком, а Эбигейл начинала корчиться от жажды крови, что делало ее более раздражительной, чем когда-либо во время месячных, и даже она признала бы, что была полной сукой в критические дни.
– Вон фургон, – сказал Джастин.
Заметив впереди белый автомобиль, когда они завернули за угол, Томаззо кивнул. Они ехали по короткой дороге от того места, где похитители заставили девочек затащить Джета в лес. Здесь не было ни поворотов, ни ответвлений, дорога вела прямо сюда, и фургон был припаркован там, где заканчивалась дорога ... прямо за виллами.
– Должно быть, это служебная полоса для обслуживающего персонала, – заметил Данте, когда они подошли к фургону.
– Мы уверены, что это тот самый фургон? – внезапно неуверенно спросил Джастин. – На нем логотип курорта. Я не думаю, что они позволяют клиентам вести их.
– Может, они его украли, – предположил Томаззо, заглядывая в одно из окон.
– Я бы определенно сказал, что они украли его, – мрачно произнес Люциан, и Томаззо, оглянувшись, увидел его стоящим в растительности на обочине дороги. Она доходила почти до бедер, скрывая то, что Люциан сейчас наклонился, чтобы что-то рассмотреть.
Томаззо с любопытством подошел. Мужчина убирал прядь темных волос с лица женщины. Очевидно, местная, она носила белую униформу горничной с логотипом курорта на кармане. Мужчина в белых брюках и белой рубашке с логотипом курорта в кармане лежал рядом с ней. Оба были молоды, привлекательны и мертвы, с перерезанными глотками.
– Эти похитители – бешеные псы, и их нужно усмирить, – прорычал Люциан, выпрямляясь.
Томаззо кивнул и повернулся, чтобы всмотреться в ближайшую виллу, где они стояли. Он увидел, что она находится рядом с их собственной виллой и, без сомнения, там держат Эбигейл, Мэри и Джета.
– Ну? Что это будет, девочка? – рявкнул Джейк хриплым голосом, когда дуло пистолета скользнуло мимо ее колена.
Эбигейл сжала губы. Она не будет спать с этим подонком. Это было данностью. От одной этой мысли у нее заныло в животе ... или, может быть, это был ее голод. «Наверное, от голода», – решила Эбигейл. Он рос с тех пор, как она проснулась, и, казалось, только усилился, когда она поняла, что это было. Ее обоняние тоже обострилось. Чем больше она голодала, тем больше, казалось, могла чувствовать его запах, и, к ужасу Эбигейл, Джейк пах восхитительно, несмотря на то, что был первоклассным подонком. Его запах напомнил ей о беконе, а может, она просто ассоциировала его с ним, потому что он был свиньей.
– Он будет жить, А ты выйдешь на улицу с треском, – уговаривал Джейк и смеялся над своей игрой слов, когда пистолет двинулся дальше, раздвигая подол ее сарафана.
Эбигейл никогда не испытывала такой чистой ярости, как та, что ревела в ней сейчас. Дело было не столько в том, что он осмелился прикоснуться к ней хотя бы пистолетом, хотя это тоже выводило ее из себя. Но то, что он мог сидеть и шантажировать бедную беззащитную молодую женщину чем-то подобным? А потом бессердечно пошутить?
Пытаясь успокоиться и понять, что делать, Эбигейл сглотнула. Тем не менее, она не могла не думать, что, хотя он много говорил, пытаясь убедить ее, что Мэри была монстром, потому что была обращена, настоящим монстром был он сам.
– Но ты должна убедить меня, что тебе это нравится, или я все-таки убью твоего брата, и сначала буду пытать его, заставлю умолять о смерти, – добавил Джейк, когда дуло пистолета достигло ее бедра.
Эбигейл открыла глаза и увидела, что ствол направлен прямо вниз, на кровать, и продолжает подниматься к вершине ее бедер. Попытка схватить и остановить его была инстинктивной, и только почувствовав сопротивление веревки, она вспомнила о ней, а потом веревка порвалась. Эбигейл подозревала, что выражение ее лица было таким же удивленным, как и у Джейка, когда ее руки метались перед телом, но теперь она знала, что делать. Ее ноги мгновенно сомкнулись вокруг пистолета, поймав его в ловушку, она накрыла руку Джейка на пистолете и сжала, раздавив его пальцы о металл.
Она услышала треск, но Эбигейл потребовалось мгновение, чтобы понять, что она слышит, как ломаются маленькие косточки в его руке. Вздрогнув, она автоматически ослабила хватку, и Джейк быстро отдернул руку, оставив пистолет у нее между ног.
Он попытался отступить, но правая рука Эбигейл уже сжимала его горло. Схватив пистолет между ног, она вскочила на ноги одним быстрым движением, которое поразило даже ее. «Ого! Она никогда не была очень спортивной, скорее книжным червем, а теперь была практически олимпийской гимнасткой, достойной медали», – подумала она в какой-то части своего разума, а затем отвлеклась на придушенные звуки от Джейка. Эбигейл увидела, что она подняла его с пола. Ноги мужчины болтались в шести дюймах над полом и слабо дергались. Его лицо побагровело. Она убивала его.
Выругавшись, Эбигейл отшвырнула его от себя. Она хотела швырнуть его достаточно далеко, чтобы он приземлился и остался оглушенным, так что она получила возможность выстрелить в него одним из его драгоценных дротиков, как он стрелял в Мэри. «Это должно вывести его из себя достаточно надолго, чтобы они смогли сбежать», – подумала она. Но она оказалась сильнее, чем думала, и Джейку пришлось не просто тяжело приземлиться. Он пролетел через всю большую комнату и с силой врезался в противоположную стену.