Далее мысли Пишти шли далеко в сторону, и он снова стал думать о том, что если случится так, что Лаци погибнет, то, само собой разумеется, он, Пишти, выполнит свой долг и возьмет Магду в жены.
Остаток дня прошел спокойно. Поздно вечером пришла Магда. С тех пор как Лаци ушел из дому, она всегда заходила в дом к Мартинам через два-три дня, чтобы узнать, нет ли каких новостей о нем, не случилось ли с ним чего, а то и просто поинтересоваться, не нужна ли старикам ее помощь.
На этот раз старый Мартин был у Ланиека и, пользуясь его отсутствием, Пишти рассказал девушке про русского раненого танкиста, подчеркнув, что отец показал себя в этой истории исключительно смелым и решительным человеком.
— Это же замечательно! — радостно воскликнула Магда. — С пустыми руками отогнать гитлеровского солдата!..
— Отец так разозлился, — продолжал рассказывать Пишти, — что все думали, он вот-вот ударит гитлеровца… Я только сказал, что будет лучше, если он уберется подобру-поздорову.
К Магде подошла тетушка Мартин. Положив руки девушке на плечи, она сказала:
— А я, доченька, хочу тебя кое о чем попросить.
— Ради бога, тетушка Эржике…
— Дорогая Магдушка… Сводила бы ты меня разок к сыночку… Мне бы только увидеть его… До руки его дотронуться… Услышать голос…
Добрая старушка так смотрела Магде в глаза, что невозможно было уйти от ее взгляда, тем более невозможно было отказать ей. Магда расчувствовалась и сначала хотела было пообещать старушке выполнить ее просьбу, но, поразмыслив, стала отказываться.
— Да, но… А почему вы думаете, что я знаю, где он находится?..
— А оттуда же, дочка моя, откуда птички небесные знают, что осенью им нужно отправляться в дальние края.
Магда задумалась и мысленно стала перечислять имена тех, кто знал, где находится Лаци Мартин, а об этом знали: тетушка Линда, Кальман Фаркаш, старый Кечкеш, сама она и еще несколько ребят.
«Одна мать ничего не знает. А правильно ли это?.. Может, завтра случится такое, что они больше никогда не увидят друг друга?»
Пишти внимательно следил за выражением лица обеих женщин. Уж кто-кто, а он-то знал, что Лаци находится в безопасном месте… Но мать?..
— Хорошо… — вдруг согласилась девушка. — Но учтите, об этом не должна знать ни одна живая душа… Даже мужу своему ничего не говорите…
— Да что ты, Магдушка!.. Ему-то я ни за что не скажу! Тогда конец всему…
Пишти бегом отнес ключ отцу, сказав, что тетушка Ач приболела и они с матерью идут навестить ее, домой вернутся скоро. К счастью, старик ничего не заподозрил: в этот момент он был занят тем, что рассказывал соседу о сути Женевской конвенции, в которой предусмотрено, как следует обращаться с военнопленными.
— Можно идти, — сказал Пишти, вернувшись к женщинам.
Когда после условленного стука Магды Лаци открыл дверь и увидел за спиной девушки фигуру матери, он прямо-таки остолбенел. И тут же с заговорщической улыбкой в комнату проскользнул Пишти. Девушка вошла последней.
— Мама! Как вы сюда попали? А ты, длинноухий…
— Ты не сердишься? — начала Магда, наслаждаясь видом Лаци: тот по-прежнему не верил своим глазам.
— Дорогая мама… — Лаци никак не мог успокоиться… — Пожалуйста, садитесь вот сюда, поближе к печке, здесь потеплее. Но ведь это же очень опасно… А если вас здесь застанет облава?..
— Я им тогда так и скажу: «Забирайте меня вместо с сыном!»
Пишти поставил возле печки объемистый вещевой мешок.
— Из сарая унес. Отец ничего не знает.
Старушка Мартин вытирала слезы.
— Вот я и расквасилась… — проговорила она. — Отец ничего не знает… А то бы всю ночь ворочался да ворчал, что, мол, он в свое время тоже был солдатом, но вот живой остался и вернулся домой, а его родной сынок, который до этого был таким храбрым, вдруг дезертировал из армии, заставив всю семью трястись от страха, и не только за него, но и за самих себя…
— А разве брат не член нашей семьи?.. — перебил мать Пишти. — По мнению отца, с Лаци может произойти что угодно, лишь бы семью не беспокоили. Так?