— Давно здесь стоите? — спросил Хамош, пристраиваясь в хвост колонны.
— Я торчу здесь с полудня.
— Прекратить болтовню! — прикрикнул на них жандарм.
«Только этого мне и не хватало, — подумал Хамош с досадой. — Какой же я олух! Сам вошел в клетку. Ведь еще вчера было известно, что старые документы объявлены недействительными. Я ведь говорил Ситашу, чтобы он выдал нам новые, сегодня даже говорил».
Снег пошел еще сильнее. Стемнело.
— Равняйсь! Смирно! Пойдем в казарму! Кто попытается бежать, будем стрелять без предупреждения! — прорычал унтер-офицер. — Шагом марш!
Хамош внимательно следил за охраной. Унтер-офицер вместе с другим унтером шел впереди колонны. Замыкал шествие нилашист с автоматом. В этот момент они проходили мимо домов. Калитка одного из домов оказалась открытой.
Поравнявшись с калиткой, Хамош быстро нырнул в нее и спрятался за дверь. Охранник, шагавший сзади, не заметил его исчезновения, а из задержанных никто не проронил ни слова.
Когда колонна удалилась на почтительное расстояние, Хамош осторожно выглянул на улицу. Никого.
— Фу-ты! — с облегчением выдохнул Хамош и быстро зашагал в противоположном направлении.
Последующие дни прошли в работе. В первую очередь нужно было разыскать Колара, который очень часто менял свое местонахождение, и уже через него связаться с надежными товарищами, хорошо знающими город. А тем временем специальная группа разрабатывала план операции. Члены этой группы работали на квартире у Пали Репце, который еще летом переселился в Маргитварош, потому что дом в Шорокшарах разбомбило. Здесь же его почти никто не знал. На время, когда группа собиралась вместе, Репце отсылал детишек к тетке, а жена шла к соседям. Сам же Репце забирался на чердак и оттуда следил за окрестностями.
Планом предусматривалось на рассвете перед рождеством подготовить проход для советских частей на участке от холма Менеши до берега Дуная. На этом участке действовала рота гитлеровцев, усиленная танками и артиллерией. В ночь перед операцией артиллерийская батарея должна была занять огневую позицию на холме и оттуда открыть огонь по немецким танкам и артиллерийским позициям. А в это же самое время группа Хамоша во взаимодействии с другими вооруженными группами коммунистов, действующими в городе, разделится на две группы. Одна группа займет школу и перережет путь, по которому гитлеровцы могут получить подкрепление, другая же нападет на фашистов с тыла.
Решающую роль в проведении операции будут играть два человека: унтер-офицер с артиллерийской батареи Бодолаи и Тевиш. Группе Хамоша совершенно случайно удалось установить связь с Бодолаи, у которого на батарее служил хороший товарищ Ситаша. Через этого-то молодого артиллериста Хамошу и удалось связаться с Бодолаи, который уже побывал на Восточном фронте и не скрывал своих симпатий к русским.
Франци Бордаш встретился с Бодолаи на квартире у Ситаша.
— Сейчас уже все видят, что война проиграна, — сказал Франци. — Будапешт не сегодня-завтра будет полностью окружен советскими войсками, и никому не удастся вырваться из этого котла.
— Это уж точно, — согласился Бодолаи.
— Я говорю сейчас с вами как представитель одной из групп Сопротивления. Скажите мне честно и откровенно, согласитесь ли вы со своей батареей открыть огонь по гитлеровцам или…
Унтер-офицер задумался. У него было красивое лицо с маленькими коротко подстриженными усиками.
Франци интуитивно чувствовал, что, если этот человек пообещает что-то, на него вполне можно положиться.
— Можете на меня рассчитывать, — поразмыслив, ответил унтер-офицер. — На батарее у меня есть несколько надежных солдат, а остальные не осмелятся не выполнить мой приказ. Вся загвоздка будет в командире батареи, господине лейтенанте Гулачи, который, как пес, предан фашистам и нилашистам.
— Мы его знаем, — заявил Франци. — О нем не беспокойтесь. Когда нужно будет действовать, он нам уже ничем не сможет помешать.
Готовый экземпляр плана операции был передан Тевишу, которого Бодолаи провел на участок «ничейной» земли.
Прежде чем двинуться в путь, Тевиш несколько раз прочел сообщение, разобрался в схеме местности, после чего и то и другое отдал Франци.
— Еще не хватало, чтобы эта бумага попала в руки врага. Я и так все запомнил.
— Ты это серьезно?
— У меня очень хорошая зрительная память. Могу сейчас слово в слово пересказать все, что здесь написано.
Через два дня Тевиш должен был вернуться с ответом советского командования и на этом же месте сообщить все Франци.