И девушка скрылась за калиткой.
Лаци побрел дальше, думая о Жужи, которая наверняка все знает. Радаи, наверное, вспомнил о необходимости издания газеты совершенно случайно. Ведь у него сейчас тысячи дел. Возможно, он давно уже собирался поговорить с ним об этом, да все забывал, а тут вдруг вспомнил. Поговорил с ним, а потом, вероятно, позвонил Фюлепу, посоветовался с ним. Сейчас действительно идут большие перемещения работников: одни куда-то уходят, других переводят. Многие сделали такую карьеру, которая им даже не снилась. Так, быть может, и он сделается журналистом, и все будут называть его господином редактором.
Лаци стало жарко. Он вспомнил слова матери: «Великий венгерский художник Мункачи начинал свою творческую жизнь учеником столяра. Не горюй, выйдет из тебя учитель истории или еще кто… Ты еще станешь тем, кем захочешь. Талант у тебя есть, самое главное — береги свою честь, а уж бог тебя не забудет, вот увидишь».
А может, мать и права: сейчас многое возможно, даже если нет диплома об окончании гимназии.
Жужи жила неподалеку от Магды. Магда снова перебралась к своим родителям, как только тетушка Мартин поправилась. Криштофа еще не было дома, а тетушка Мартин уже легла спать, так что Магда и Лаци могли спокойно поговорить в прихожей.
Тетушка Ач возлагала большие надежды на освобождение. Теперь не стало никаких забастовок, и муж приносил домой полную зарплату. Известие о намерении Лаци жениться на Магде обрадовало старушку, но в то же время прибавило ей массу забот: ей хотелось, чтобы у дочери было подвенечное платье с фатой, хорошее постельное белье, короче говоря, все то, чего не было у нее самой.
Криштоф, когда Лаци сказал ему о своем намерении, сразу же заявил, что у Магды ничего нет, а потом стал говорить о тяжелой жизни пролетария при фашистском режиме.
Лаци перебил старика:
— Я Магду возьму и без ничего. Заверну в простыню и унесу.
Тетушка Ач заплакала, запричитала, что было бы неплохо немного подождать, но в конце концов согласилась.
— Помнишь мать, мы с тобой тоже начинали жить без ничего, — утешал жену Криштоф. — Со временем они сами все наживут… Да и мы поможем…
В воскресенье старый Мартин вырядился в черный костюм, начистил ботинки и, взяв под руку жену, пошел к Ачам на смотрины. Когда же обе семьи собрались вместе, дядюшка Мартин обратился к Лаци:
— Вышли бы вы ненадолго, сынок, а мы тут без вас потолковали бы.
Лаци и Магда послушно вышли в прихожую. Вскоре старик показался на пороге, за ним тетушка Ач. Старушка со слезами на глазах бросилась Лаци на шею, запричитала:
— Дорогой сынок…
Тетушка Мартин тоже то и дело вытирала глаза платком, нервно покашливала. Она расцеловала Магду, пожелав ей счастья и радостей.
— Все как на рождестве… Прилетел ангел… — забормотал Криштоф.
Ко дню регистрации брака все было готово. Франци Бордаш направил одну ударную бригаду на разборку развалин магистрата. Вскоре из-под обломков кирпича вытащили большой шкаф с книгами регистрации браков. В том же шкафу оказалась и лента — необходимый атрибут нотариуса при регистрации брака. Доктору Радаи удалось выхлопотать для молодоженов квартирку из одной комнаты и кухни. Удалось приобрести и недорогую мебель.
Регистрация брака была назначена на десять утра. Лаци поминутно смотрел на часы.
— Не волнуйся, дружище, теперь все в порядке, — утешал его Фюлеп.
С получасовым опозданием все направились в магистрат.
Стоял чудесный весенний день. Ярко светило солнце. Дул легкий ветерок.
— Если весна будет буйной, может вспыхнуть эпидемия холеры: много трупов еще не погребено, — заметил Фюлеп по дороге в магистрат.
— А чего ждать? Пусть бургомистр быстрее поворачивается! — бросил Шуханг. — Если зараза попадет в колодцы, вымрет весь город… Водопровод еще не скоро заработает…
— Поворачивается… Не успевают зарывать, — проговорил Фюлеп. — Нужно будет подбросить на погребение еще несколько бригад.
— Если нужно, подбросим.
Магда сидела в вестибюле магистрата. На коленях у нее лежал маленький черный ридикюль. На ногах — новенькие шелковые чулки. Длинные волосы завиты. На голове бордовая велюровая шляпка с широкими полями.
Увидев Лаци, она поднялась и сразу же оказалась в его объятиях.
Во время церемонии бракосочетания Лаци всеми силами старался не рассмеяться, потому что нотариус попался маленький, похожий на гномика, лысый, с усиками и большим квадратным подбородком. Голос у него оказался на редкость неприятным. Наконец дело дошло до изъявления согласия взять в жены и выйти замуж. Молодые расписались в специальной книге, после чего последовали поздравления и поцелуи.