«Ага! — догадался я. — Эти штуки наверняка для перекачки памяти из меня в меня».
Тавтология мыслей немного рассмешила, вырвавшись счастливым повизгиванием.
— Не волнуйся, все будет хорошо! — успокоила блондинка, перебирая шерсть за ухом.
«Как будто я испугался?! Но пусть чешет, я не против. Ух, как приятно!»
— Иона, отойдите от пса… простите, от Иосифа. Иначе излучение вашего мозга исказит перепечатку сознания пациента.
«Иона… значит, вот как тебя зовут. Ты классно чешешь за ухом, эх, если бы еще ловила блох. Хотя откуда им здесь взяться — стерильность. Но как неповторимо, нежно умеешь шебаршить шерсть! После твоих нежных пальчиков ни один паразит не удержится за мех».
— Иосиф, расслабьтесь, — главврач снял шлем с головы. — Что за дурашливые мысли о блохах?! Прекратите!
Светило психиатрии вновь водрузил шлем на голову.
«Ну и позорище! Он же видит меня насквозь. И мне показалось мое обнаженное тело на столе прилично одетым по сравнению с тем, что увидел обладатель чудесного шлема».
— У-у-у! — в который раз на медицинской экзекуции взвыл я.
Главврач лишь развел руки. Мол: по-иному никак нельзя, терпи.
И я стиснул клыки, рычал, но терпел. Пытался все выбросить из головы, но как это сделать? Воображение рисовало обнаженную Иону, и как она чешет за ухом, ищет зубами в моем боку блох. Я гнал игры фантазии прочь, а они, преобразившись, возвращались еще невероятней, даже по моему собачьему уму.
— У-у-у!!! — разбивался мой стыд и беспомощность о тарелку-радар и о потолок в реанимации.
Но тарелка не развалилась, а потолок даже не дрогнул от потока смущения. Мне казалось, лучше не воскресать, чем позволить кому-либо копошиться в сознании. Я умирал со стыда, но собачий организм и психика оказались весьма крепкими.
А светило из дурдома лишь разводил руки (как они не устали от моих дебильных видений?) сочувственно кивал головой, но с каким-то наслаждением вслушивался в видения из шлема. Игриво подмигивал на мои невольные образы и чем-то неприличные давно забытые пласты памяти. Но вот он передвинул на пульте один из рычажков, и мое «у-у-у!» угасло вместе с сознанием.
Полковник.
Я всмотрелся в изображение в зеркале. Качество зеркал первой половины 19 века, не ахти какое, но размытые черты меня даже больше устраивали. Мундир, присущая только этой эпохе треугольная шляпа, гордая осанка… Кого изображение напоминает? Наполеона?! Неужели я окунулся в забытую всеми яму во времени, чтобы нарядиться под великого предшественника?! Да нет! Конечно же, он нуль по сравнению со мной, но пришлось признать: что-то в подсознании заставило примерить форму под Наполеона. Не зря я прыгнул в мир, еще помнящий великого завоевателя не понаслышке. Скоро они узнают по-настоящему Великого, Наимудрейшего, Богочеловека.
Я повернулся, пытаясь найти более величественный ракурс. От неудобного поворота боль из бедра прошлась по всему телу горячей волной. Я едва не застонал, но сдержался, стиснув веки. А когда разлепил глаза, от моих великих миражей не осталось и следа. Мозг переключился на деловой лад.
«Где я его видел?» — пытался нарисовать в воображении лицо преследователя из Времени, и я его вспомнил.
Я его видел в лаборатории Острожского. Мы тогда параллельно работали над конструкцией машины времени, обменивались информацией, пока… пока меня не упекли в психушку! Они, видите ли, решили корректировать личность! Разве можно улучшить гения?!
Я так разгневался, что едва вернулся в русло конструктивных размышлений.
«Почему он сначала посетил эти же места, но на полвека опередив меня?»
Неясное подозрение постоянно всплывало в сознании, загадка бесила. Я смутно чувствовал, успех всей моей кампании спрятан в разгадке тайны, укрывшейся за полвека.
Я переоделся в цивильный костюм, настроил прибор, но он едва-едва смещал время высадки. Как говорил древний философ: нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Я решил войти в реку времени немного раньше, моего уже покойного преследователя. Я не люблю опаздывать.
Прибор перенес к богатой усадьбе, чуть ли не дворцу. Преследователь сначала попал сюда, так подсказывал прибор. Загадка таинственного посещения усадьбы нестерпимо зудела, и я ступил на крыльцо таинственного дома.
То ли дворецкий, то ли просто слуга предложил сесть в уютное кресло, а сам пошел по лестнице на второй этаж с докладом к хозяину.
Почти сразу же в гостиную, прихрамывая, словно пародируя меня, спустился по широкой лестнице богато одетый человек, правда у него еще и рука была подвязана и на щеке свежий шрам. Один шитый золотом Слуцкий пояс чего стоил! Я быстро проанализировал: богато одетый, властный, еще крепкий, но годы уже густо побелили волосы, а лицо морщинами. Хозяин, легко догадался я.