«Да уж, куда тебе с собачьими мозгами лезть в Джеймсы Бонды!» — привычно откликнулась на мои благодарные мысли о колечке Иона.
Надо признать благотворное воздействие электронного яда и на сей раз, вырвавшего из эйфории признательности прибору на пальце. Надо работать, а не по-бабьи сюсюкать.
«Ты скоро завершишь подзарядку?» — наконец включил мысли на деловой лад.
«Еще полчаса, но только колдун опять от нас ускакал».
— Как! — от неожиданной вести спросил вслух, но мою маленькую промашку в безлюдной глуши некому заметить. — Где он?!
«В доисторических временах. Небось, решил строить свою империю каменным топором».
«Ну что же, придется прыгать в неолит, и там не скроется», — все же я непостижимым образом иногда забывал свою куцую храбрость и принимал решения в стиле неустрашимого агента № 007.
16. Неолит.
Сразу бросалось в глаза: неолит ничем не отличается от средневековья или древнего Рима, если, конечно, ты в лесу. А я как раз ехал по лесной тропинке, а рядом бежал пес, нечто вынюхивая в подлеске. Но в отличие от меня, вынюхал что-то весьма неприятное, даже шерсть на загривке встала торчком.
«Чудеса, да и только?!» — до панического страха удивился пес, но свою трусость маскировал перед хозяином интенсивной разведкой на тропинке и в подлеске. Но как он не внюхивался, так и не поддалась разрешению загадка превращения одного леса в совсем иной, не знакомый.
«Куда скачешь? Давай сначала сориентируемся», — в приказном порядке посоветовало противное колечко.
Я невольно потянул уздечку и вслух ответил:
— Тропинка обязана привести к людям, а значит и к Муравьеву. Не зверями же он мечтает править.
«Первое замечание: у тропы два направления. Вторая неопределенность: у нее никто не отнимал право оказаться именно звериной».
— Так что же ты, такое умненькое колечко, не скажешь, куда идти?! Мозгов не хватает?
«Муравьев использует блокировку поиска. Мы попали в его время и, даже, регион тот. Но я не волшебное, в меня не вмонтирован блок радиопоиска, а вот у тебя в сумке валяется радиопеленгатор. Умненький ты наш!» — мигом отыгралось на мне колечко.
И не удивительно, у него мозги электронные — все помнят, не то, что мои заплывшие жиром извилины. Но все равно обидно, никогда не прощу нескончаемого унижения.
Я густо покраснел. В который уже раз противное колечко подковырнуло за несообразительность. Радиопеленгатор, подаренный профессором из дурдома, в несколько секунд определил направление на «жучка», вмонтированного в мочку уха сбежавшего психа. О радиомаяке он и не подозревал, а иначе от имплантата-предателя давно бы избавился. Но даже всезнайка свихнувшийся профессор не знал о допотопной системе слежения за беглыми пациентами. Радиопеленгатор точно определил местонахождение умалишенного и в каменном веке.
— Вот видишь, я выбрал верное направление, нюхом чую! — с триумфом оправдался перед компьютерным соглядатаем.
«Ну, ну!» — с издевкой хмыкнул ответ. — Я и вижу, что можешь полагаться только на нюх, как и твой песик».
А песик продолжал накручивать круги, усердно дуря нас, мол, вот-вот что-то найдет.
Иона опять глубоко достала, до самых подошв. Не стоит, и говорить, как я скрипнул зубами и грохнул пятками несчастное животное. Лошадь рванула сквозь слегка заросшую тропу, рыжая верная псина едва поспевала вслед, а в голове звенел смех Ионы. Но как не пришпоривай коня, а смех и на миллиметр не отстанет.
А Муравьев в эти минуты бешеным взором сверлил несущий плохие вести прибор.
«Вот собака! Ведь ушел в доисторическое время, кому я могу навредить в будущем?!» — явно лукавил перед самим собой Муравьев. И как бы он себя не обелял и очернял преследователя, но что-то предпринять необходимо. Он не строил наивных иллюзий по поводу антирадара. Если сильно захотят, то его все равно найдут. Ведь вблизи его логова слишком много несвойственных неолиту следов более поздних цивилизаций. Одни только вспаханные поля выдают его деятельность с потрохами.
«Здесь дам бой! — окончательно решил он. — Больше нет, где скрываться, не у динозавров же?!»
Неуправляемое воображение Муравьева нарисовало его правителем давно вымерших ужасных рептилий и его даже передернуло отвращение, а лоб тронула холодная испарина. Небольшое волевое усилие уничтожило кошмарное видение.