В приподнятом настроении мы топали под бледно-голубым и желтоватым спутниками бюрократического мира, пока едва не напоролись на патруль. Мы то были в розыске, и, думаю, не зря бродили по уснувшему городу полицейские наряды.
Мы, не сговариваясь, исчезли в подъезде, и, кажется, нас не заметили. Больше гулять под цветными лунами не хотелось, к тому же мы чертовски устали, хотелось отдохнуть после сумасшедшего дня. Отдохнуть по-настоящему, а не скрючившись чуть ли не пополам в крохотном царстве вонючих тряпок, швабр, моющих средств и прочей дребедени.
Дальше действовали безо всяких хитроумных планов. Поднялись на второй этаж, позвонили в одну из двух квартир на лестничной площадке.
— Кто там? — спросил старческий голос спустя пару минут.
— Санитарная инспекция. Проверяем квартиры на наличие насекомых.
— Ночью?
— Ночью насекомые вылезают из щелей. Поэтому мэрия распорядилась проводить осмотры помещений именно по ночам, — продолжал импровизировать наобум и для пущей убедительности потряс перед дверным глазком бумажкой. — Вот распоряжение мэра. Нарушителям — штраф, а особенно несговорчивых ожидает судебное разбирательство. Так что быстрее откройте.
Я продолжал трясти бумажкой, так что прочесть мою бредятину никто бы не смог, да еще через глазок. Будь у нас время, я подготовил бы очередную «липу», но патруль мог завернуть в подъезд. Что бы тогда случилось, даже думать не хотелось.
Наконец замок щелкнул, а в дверном проеме показалась заспанная старческая физиономия.
— Разрешите еще раз взглянуть на постановление, — попросил старик.
— Сейчас, ответил я, отстраняя старика в глубь прихожей. — Вот постановление, могу и печать поставить.
Так я шутил, вертя кулак под носом опешившего аборигена. Наконец до него дошло, что прочесть ничего не удастся и какую может оставить печать кулак.
— Ой! Я вас узнал. Ваши фото показывали по телевизору.
— Да, мы опасные преступники, — подтвердил я, немного подумал и добавил: — Сейчас получишь письменное распоряжение руководителя мафии, значит меня.
Я уже давно понял, насколько велика сила бумажек на планете. Если бы я не дал письменного распоряжения старику сидеть в комнате сутки и не пытаться никого оповестить о нас, то он мог бы ослушаться устного приказа. А связывать немощное создание рука не поднималась.
Старик прочитал мой указ, подписался, молча кивнул в знак согласия и пошлепал протертыми тапками в спальню отбывать домашний арест.
Мы расположились во второй комнате, в гостиной. Включили телевизор и под треп с экрана усердно сокращали съестные запасы престарелого бюрократа. Запасы холодильника были не супер класса (что взять у старого бедного и одинокого человека?), но все же получше тюремной пайки, да и целый день мы мечтали пожевать хоть корочку черствого хлеба.
С экрана добрых минут сорок лился поток распоряжений, указов и прочей бюрократической ерунды, но наконец мы дождались сообщения о себе.
На весь экран поместили мое и Сато изображения. Цветные фото в фас и профиль. А комментатор за кадром вещал о наших прегрешениях. Он обещал в случае поимки особо опасным преступникам, то есть нам, смертную казнь посредством замены крови чернилами. Он подтвердил наши подозрения об усиленных патрулях во всем городе. Но больше всего нас насторожило решение мэра и префекта полиции начать с 10 часов утра обыск во всех квартирах. Ордер на обыск квартир в городе подписал лично генеральный прокурор планеты. Супер преступники, а нас клеймили именно так, ведь настолько наглых побегов еще не зала планета, требовали чрезвычайных мер по розыску и поимке, и их приняли. Ищейки сработали не очень оперативно, ведь решения здесь надо согласовать на длинной бюрократической лестнице, но все же приняли достаточно эффективные меры.
Затем показывали чемпионат Бюрократии по скоростной переписке. Иногда трансляция перескакивала на многоборье по штампованию документов, беге по кабинетам с препятствиями в виде очередей, скоростной сдаче крови. Но более скучных и бестолковых видов спорта я и представить не мог. После дурдома в суде мы не могли смотреть спорт сумасшедших бумагомарак. Нас свалил сон. И нас не волновала скоростная переписка, суд, полиция и, даже, старик, которого мы беспечно забыли запереть.
Утром проснулись, заглянули в соседнюю комнату. Старик топтался у двери с перекошенным мукой лицом.
— Можно в туалет? — мигом выпалил он.