Сердце оборвалось, но я поборол себя сумасшедшим смехом и рванулся к своему избавлению — оскаленным, рычащим смертью клыкастым пастям. Псы-исполины от предвкушения добычи захрипели, захлебываясь лаем, потянули неистово. Звенья цепей стали размыкаться, крючья поползли из стен. Я шагнул к ближайшей пасти и…
… И эти Церберы исчезли словно мираж, а передо мной оказалась дверь. Я толкнул ее.
− Забудь имя, сюда входящий! − повелительно загрохотало под сводами.
Я переступил порог и оказался в огромном светлом зале, сверкающем зеркалами стен и потолка.
− Ты, кто? − проснулось эхо.
− Человек.
− Имя?
− Забыл, − ответил я, и во мне не появилось удивления.
− Зачем пришел сюда? − допытывалось эхо.
− За смертью…
− Зачем она тебе нужна?
− Я мучительно болен, − откровенно признался я. − Больше нет сил страдать.
− Ты получишь то, чего желаешь… Но может быть здоровье лучше?
− Но это невозможно.
− Возможно, − просто ответило эхо.
− Неужели это так просто?
− Все имеет свою цену.
− Велика ли цена моего здоровья?
− Раз в год приходить сюда, рассказывать об увиденном за это время. И молчать… молчать о нас.
− Вы кто?
− Так ли это важно? − заговорило во мне эхо. − Мы недоступны пока вашему пониманию. Считай нас сказкой, чудом, иным миром.
− Вы не желаете зла планете?
− Нет! Мы только наблюдаем.
− Зачем?
− Так легко оступиться, идя у края пропасти, − объяснял голос. − Мы постараемся предупредить этот роковой шаг.
− Тогда согласен.
Эхо не ответило, но неведомая сила подбросила меня и закружила под сводами зала пушинкой. Эти же невидимые и мощные руки разорвали тело. Я видел в зеркалах, как растягивается горб, как меняется форма сердца и печени, как лепится заново мозг в раскрытой черепной коробке. Подобное мне не виделось даже в самых страшных, кошмарных снах.
Затем разрывы тела схлопнулись, швы, на глазах, бесследно срослись. Меня опустило на землю. В зеркалах отражалось чудо − я, но стройный и без намеков на тряску тела.
− Теперь иди, — потребовал голос во мне, − И возвращайся через год.
− Но кто теперь я?
− Ты человек. Человек, свободный в своих поступках. А прошлое? Так ли оно важно? Ты сам открыл эту дверь и разрушил свое прошлое. Поверь, так лучше нам и тебе. Удачи тебе!
Часть зеркал ушло в стены, и вновь открылась волшебная пещера…
Моя память странным образом изменилась. Я отлично помнил путь через болото, все кочки, ведущие через трясину. Я помнил о своих болезнях и страданиях, но начисто забыл свой дом и свое имя, всех кого знал. Мне предстояло начинать жизнь заново с нуля. У меня не было ни средств, ни прошлого. Я даже не захватил золотых монет из ларца в пещере — не хотелось быть зависимым ни от кого, даже от щедрых исцелителей.
Но я был счастлив и весело скакал, бегал по темной улице спящего города. Напоенный ароматом лип воздух становился упругим и ласковым от моей быстроты, и я вновь и вновь заставлял его щекотать свою кожу. Тело и сердце не уставали, а только сладостно пьянели от нагрузки. Впервые в жизни я был по-настоящему весел и счастлив. Казалось, что весь смысл жизни в этом надежном теле, в отсутствии болей в сердце и печени.
Леденящий сердце визг потряс меня насквозь, и моя радость разом оборвалась. Растерянный, удивленный, опустошенный я оглянулся на источник страха и отчаяния.
На узкой и длинной улице, у забора окружающего примолкший на ночь завод, компания одичавших парней издевалась над девушкой. Двое держали ее за руки, пытались закрыть рот, а двое других вырывали из рук сумочку, стягивали юбку и кофточку. Девушка безнадежно и отчаянно кусала ладони насильников, визжала и пыталась отбиваться ногами. Ее вопли о помощи исчезали в мертвых цехах завода по одну сторону улицы, а по другую их глушила густая листва сквера.
− Придержите ей покрепче ноги! − возбужденно приказал один из них и в нетерпении расстегнул брюки, опустил трусы.
Не задумываясь о том, что можно потерять бесценный дар − живое, здоровое тело я подлетел к подлецам. Первым полетел на асфальт самый нетерпеливый, отражая слабый свет уличного фонаря бледными ягодицами, а затем еще один. Противники опомнились, и начался обмен ударами.
Трудно сказать, чем бы окончилось сражение, но враги испугались. Один из ударов свалил меня прямо под фонарем. Тусклая лампа осветила лицо.