− Это на его червонец мы брали у Фроськи самогон?! — узнал меня главарь. Непонимание происходящего сковало его лицо маской ужаса. Наконец он подтянул штаны, отступил на шаг.
Воспользовавшись моментом я поднялся, глядя в растерявшиеся мерзкие рожи.
Девушка вновь завизжала настолько пронзительно, что сердце панически сжалось, кожа пошла пупырышками, а эти твари бросились наутек.
… Девушка нежно протирала мое лицо от крови, что-то говорила и ласковым взором завораживала. Ее сказочная красота проглядывала сквозь разорванное платье, пьянила. Прикосновения спирали дыхание, а глаза доводили до головокружения. Я стоял, едва удерживая тело от счастливого обморока, а душа витала высоко в небесах.
− Вам очень плохо? − наконец дошло до сознания.
− Нет, − пришел я в себя. − Уже лучше.
Это был удивительнейший, сказочный день. Сегодня я стал нормальным человеком, испытал тело в бою, впервые познал заботу и ласку. Это был день удачи. Я впервые в жизни решился и произнес:
− Я провожу вас? − волнение и дрожь в голосе почти не управлялись. − Можно?
− Если это вас не затруднит… Мне так страшно идти одной.
Девушка ухватилась за мой локоть, и мы пошли, слегка касаясь плечом о плечо. Я вновь онемел, а душа взвилась к далеким звездам.
Я не знаю, сколько и где мы шли. Наконец остановились у старого пятиэтажного дома. Душа свалилась в меня, едва не разбившись о подошвы старых кед. Сердце бешено загрохотало по ребрам.
− Как вас зовут? − голос дрожал от волнения. − Я вас еще увижу?
− Ольга, − ответила девушка и смущенно прикрыла дыры в платье.
Она назвала свой телефон и смущенно добавила:
− Запомните? − она чмокнула меня в щеку, побежала. Уже, в дверях подъезда добавила: − Звоните! Я буду ждать!
Обалдевший от счастья я онемел и только кивнул в ответ. Затем я испугался, как бы не забыть телефон. У меня не было ни бумаги, ни ручки. На асфальте валялся ржавый, кривой гвоздь и я им нацарапал до крови на руке номер. После этого успокоился и пошел искать ночлег. Наконец прекратил поиски в одном из подъездов. Сел на ступеньке лестничной клетки, прислонился к стене и заснул.
− Это что за отребье?! − ворвался кошмарный визг в первый счастливый сон.
Мы летели в облаках. Опьяненная полетом Ольга говорила слова любви, и вдруг сумасшедший визг.
Я рефлекторно отмахнулся от толчков в плечо, но они только усилились, а визг стал нестерпимым:
− Разлегся! Алкаш поганый!
Передо мной истерично подпрыгивала наипротивнейшая ведьма и тыкала помелом в плечо. Желтые клыки были значительно больше старых, гниющих рядом резцов. Она явно жаждала впиться клыками в шею, испить свежей крови, но старость и трусость заставляли лишь тыкать своим оружием в плечо.
− Уймись, ведьма! − в сердцах выкрикнул я. Просто удивительно, как быстро она меня "достала".
Ведьма подняла такой визг, стала плеваться слюной и такими противными словами, что я выскочил из подъезда и долго не мог избавиться от противного чувства.
Ничего не видя, отдавшись раздражению я шагал по просыпающемуся городу пока не "споткнулся" о пронзительную трель свистка.
Ко мне бежал милиционер, на ходу расстегивая кобуру, а за ним ковыляла ведьма. Милиционер перестал свистеть, что-то нашептывал в микрофон рации на груди. В двух-трех метрах он остановился, направил на меня пистолет и, явно труся, приказал:
− Руки вверх!
− Попался, голубчик! − восторгалась ведьма и, словно на шабаше, размахивала своим "транспортным средством", приплясывала и наставляла охрану порядка:
− Лучше сразу пристрели его! Это же убийца! Я сразу его узнала! И сегодня кого-то зарезал — весь в крови!
Пистолет рванулся в руке милиционера, оглушительно грохнул на всю улицу и пробил аккуратную дырочку в асфальте.
Я поднял руки. Вид у меня был действительно подозрительный. Весь в крови, изодранный, избитый.
− Шевельнешься − стреляю в тебя! − трусливо кричал милиционер, дрожащей рукой целясь в грудь.
Ведьма науськивала влепить мне пулю в лоб, пришить мерзавца, а то хрястнет кулаком меж глаз — душа и выскочит. Видишь, какой зверюга.
Палец нервно подергивался на курке, но спуск, наверное, был тугой. Несомненно, только тугая пружина да скорый приезд опергруппы спасли меня от нервного блюстителя порядка. Наручники сверкнули на солнце, цепко ухватили запястья, и я поехал в зарешеченной машине на первый в жизни допрос. Приключений в последние сутки было больше, чем во всей моей биографии. И ничто не предвещало их конца.