— Ну вот, сможешь вложить деньги в недвижимость, сумма уже порядочная, — сказала мама, когда мы после суда неспешно шли по скверу. Она позвала меня в кафе, и я, конечно же, согласилась. Ну а чем ловить такси, лучше было прогуляться, благо идти-то всего ничего. — И чем тратиться на съем, лучше пожила бы дома!
— Мама, это не всегда удобно, — тактично произнесла я.
— У тебя появился кавалер? — приподняла она тонкую бровь.
— Ну… теоретически… — заюлила я.
— Понимаю, — вздохнула она, — заниматься любовью, когда за стенкой папа смотрит футбол, или я — сериал…
— Мам!
— Можно подумать, я не была молодой! — фыркнула она. — Да я и сейчас еще дам фору девчонке вроде тебя!
О том, что у мамы есть любовник, не знал, по-моему, только папа. А может, и знал, но делал вид, что не в курсе его существования, равно как и мама не замечала его юных пассий, и только время от времени напоминала, чтобы не связывался с несовершеннолетними. Папа мой работал на кафедре в здешнем институте, вел подготовительные курсты, так что бойких школьниц хватало, а поскольку мужчина он видный, совет не был лишен смысла. Впрочем, папа превосходно умел шифроваться, так что за тридцать лет преподавательской деятельности был уличен лишь в одном случае связи со студенткой — моей мамой. Но было это, как легко догадаться, еще до моего рождения…
— Ну… как-то так, — сконфуженно произнесла я. — А то, понимаешь, все эти номера на час, на сутки… Неизвестно, кто там раньше ночевал, стирали белье или нет, фу…
— А почему твой кавалер не может пригласить тебя к себе?
— У него тоже есть мама, — ответила я не без злорадства.
— Хм! А отчего бы ему не снять тебе квартиру?
— Он и так оплачивает большую часть аренды, — выкрутилась я. — Мам, давай не будем об этом, пожалуйста! Он не настолько богатый человек, чтобы снимать квартиру без ущерба для семейного бюджета. Мама там немолодая, после операции на сердце, еще сестра в другом городе учится, отца нет…
— Только не говори, что это твоя очередная большая любовь, — тяжело вздохнула мама. — Сколько можно наступать на одни и те же грабли, Полина?! Ты будто не в меня уродилась!
— Нет, это не любовь, — сердито ответила я. — Так сложилось… Жека! А ну, брысь со скамейки! Я кому сто раз говорила не сидеть с ногами?!
— Ну забыли мы… — пробурчал тот, слезая со спинки, и добавил, поглядев на маму: — Здрасьте.
Она настороженно посмотрела на Жеку и его компанию, потом перевела взгляд на меня.
— А это еще кто?
— Мальчишки из соседнего дома, — пояснила я. — Каждый день их вижу и гоняю со скамейки. Что за манера дурацкая — сидеть, как воробьи на жердочке? С другой стороны, если сиденье скамейки уже испачкали до них, то понять пацанов можно.
— Поль, Настька сказала, что купила макароны, курицу и еще чего-то для супа, как ты велела! — окликнул Жека, а я поняла, что сейчас провалюсь сквозь землю, но нашла в себе силы ответить:
— Да-да, спасибо!
Кажется, он понял, что больше приставать не нужно, и вернулся к своим приятелям.
— Это он вообще о чем? — нахмурилась мама.
— Ой, не бери в голову, — махнула я рукой. — Настя — это дочка хозяйки квартиры. Я ей оставила денег и попросила в магазин зайти, а то в холодильнике пусто. Я же не знала, на сколько этот суд затянется, а на ужин что-то приготовить нужно… Наверно, курицу она уже сварила.
— Хм… — произнесла мама настороженно.
— Девочка еще школьница, хочет идти на повара учиться, — пояснила я. — Интересно, что у нее сегодня получилось?
— А почему эта Настя тебе готовит? — спросила она.
Мы уже устраивались за столиком.
— О, у нас сложный бартер, — улыбнулась я, прикидывая, как бы не запутаться в собственном вранье. — Комната, которую я снимаю, им досталась от бабушки, это в семье основной источник дохода. А дома у хозяйки, кроме Насти, еще трое детей мал мала маньше, она даже уроки делает или в школе, или у приятелей, а летом вообще вон на лавочке. Ну мы с ней и вошли в преступный сговор: пока я на работе, она ходит по магазинам, убирается, готовит что-то простое, а я разрешаю ей заниматься в тишине и не говорю об этом ее маме. Потому что та, если узнает, взовьется и потребует или платить девочке, как домработнице, или не пускать, пусть дома за малышней смотрит.
— Однако… — мама вынула портсигар и закурила тонкую душистую сигариллу. — Я полагала, такое только в сериалах показывают.
— Ну что ты, — вздохнула я. — Я тоже так думала, а потом убедилась, что в реальности такое бывает, что ни один сценарист не придумает! А если придумает, то ему никто не поверит.