- Хорошо, я пошла: одна нога тут, другая здесь.
И вышла. Никогда в жизни она больше так не волновалась. Волнение продолжалось ещё часа два. Нет, это было даже не волнение, а ступор. Полный и безоговорочный. Только к вечеру к ней стало понемногу возвращаться сознание.
Сдав экзамен по французскому языку, Кира выдохнула: остался всего лишь один экзамен по истории.
Перед этим экзаменом она не могла сосредоточиться на завтраке, но, всё же, перешагнув через собственные страхи и волнения, пришла утром на кухню, чтобы плотно позавтракать. На столе стояли кем-то приготовленные глазунья из четырёх яиц, два бутерброда с колбасой, яблоко, банан иплитка шоколада. Аппетит Киры тут же проснулся при виде вкусной и сытной пищи, и она, не стесняясь, отложила в свою тарелку половину порции яичницы иодин бутерброд, отломив к чаю ещё итреть шоколада. Для студентов такое поведение порой было нормой: здесь каждый мог отведать то, что приготовил другой, угостив взамен тем, что было привезено от родителей или родственников.
Шаг Киры был бодр, и её позор на экзамене по французскому был окончательно забыт. Она уверенно шла покорять мир: абсолютно безукоризненный вид, никакой дрожи в ногах. Взгляд Авиценны. Выдержка Конфуция.
Войдя в аудиторию, Кира почувствовала неимоверно приятный и притягательный мужской запах. Экзамен почему-то принимал не строгий преподаватель средней полноты с седой бородой и очками на носу, а стройный симпатичный аспирант лет двадцати пяти. На его лице чередовались два выражения: высокомерия и крайнего интереса к женской половине аудитории.
Кира зашла первой. За ней зашли ещё двое: девушка и юноша. Оба они были абсолютно уверенного вида. Их отличие заключалось только в объёме груди. У девушки была грудь большого объёма, которую аспирант украдкой разглядывал. Кира стала готовиться к ответу и собралась отвечать первой, сев напротив аспиранта и сказав такую туманную фразу:
- Восточныеславяны жили на восточных славянских землях и сообщались на восточнославянской диалектике.
И замолчала.
- Судя по всему, на восточнославянские темы, - сострил аспирант, рассматривая красивые глаза и носик Киры.
- Да. Они надевались в националистические костюмы. И пели народные романсы.
- Так. Ещё что? Форма правления, занятия… обрисуйте, так сказать, хронологию вопроса… - аспирант уже рассматривал не только её глаза, но и плавные изгибы шеи и груди.
- Форма правления нормальная… славянская. Это ясно. Занятия… - Кира явно что-то вспоминала. — Абортничество…
- Как? – опешил аспирант, прыснув от смеха.
- Абортничество…
- Прекрасно, - на лице аспиранта появилась широкая улыбка. – Позвольте узнать, что это такое?
- Они им занимались, - покраснела и съёжиласьКира, чувствуя, что допустила оплошность.
- Ладно. К какому времени относятся первые сведения о восточных славянах?
- К древнему.
- Точнее, девушка, точнее, - эти слова он произнёс особенно располагающе и ласково.
- К древнему пласту ушедших эпох прошлого, - ответила она.
- Переходите ко второму вопросу, - подмигнул он. – Кстати, ко мне можете обращаться Дмитрий Александрович.
- Хорошо, Дмитрий Александрович, - повторила Кира, уловив лёгкие волны флирта. - НЭП.
- Так…
- Во времена НЭПа происходили реформы.
- Какие?
- Во всех направлениях промышленной экономики.
- Конкретнее, - поднял бровь Дмитрий Александрович.
Кира резко оживилась:
- Лошади и кони заменялись тракторами.
- Сами? – усмехнулся аспирант, от которого чертовки приятно пахло, да и он сам был настолько уверенным в себе и сексапильным, что Кира невольно рассматривала мелкие детали его одежды: маленькие пуговицы иворотничок-стойкуна его голубой сорочке, стильный пиджак поверх неё…
- Нет, с помощью Ленина. Он их всех позаменял, - опомнившись, выпалила Кира.
- Славно. А при чём здесь НЭП?
- Он поспособствовал в реформах, - Кира выкручивалась, как могла.
- В каких? – создавалось такое впечатление, что аспирант намеренно засыпал Киру вопросами, чтобы задержать её возле себя.
- Всех.
- Конкретнее.
- В заменении лошадями тракторов. То есть тракторами конёв и лошадёв. То есть лошадей. Заменении их Лениным, - язык девушки заплетался, отчего речь была несвязанной и забавной.
Круг замкнулся. У Дмитрия Александровича - теперь с превосходством на лице – пробежала искра в серо-голубых глазах:
- Я, Егорова Кира Анатольевна, вынужден поставить Вам двойку.
- Не надо, - Кира моляще смотрела на него, разгадывая, что он задумал.
- А что прикажете вам поставить? – пронзительно посмотрев в её глаза, аспирант откинулся на стул, положив кисть руки, на которых Кира разглядела дорогие часы, на стол, при этом широко расставив ноги.