Крича, колотясь, он двинулся боком по коридору, остановился только в конце его, оглянулся. Девять отверстий, размером с кулак, на уровне плеч. И боль. Ошеломленный, он посмотрел на свою руку: костяшки пальцев превратились в кровавую кашу. Он поднес костяшки ко рту, слизнул их, пососал. Вкус хороший, кровь.
Тяжело дыша, выдыхая, как лошадь, Куп побрел обратно в спальню, на ходу посасывая костяшки пальцев.
В спальне он первым делом увидел бутылку Опиума, стоящую на сундуке. Он открутил крышку, понюхал, закрыл глаза, увидел ее.
Белая ночная рубашка, черный треугольник, полные губы. . .
Куп намазал кончики пальцев опиумом, промокнул под нос, стоял, покачиваясь, с закрытыми глазами, просто в гостях. . . .
Наконец, со сказочным запахом Сары Дженсен, играющим с его разумом, и болью в руке, помогающей привести мысли в порядок, он взял фонарик и вернулся в гараж. Он начал пробираться через грузовик, дюйм за дюймом, болт за болтом, посасывая костяшки пальцев, когда кровь становилась слишком густой. . . .
32
Лукас завис среди мужских аксессуаров, рядом с одеколоном, за вращающейся стойкой с кошельками, держа в поле зрения макушку Купа. Он нес толстый кожаный портфель. Куп слонялся в мужской спортивной форме, засунув руки в карманы, ничего не трогая и даже не глядя.
Коннелл запищал. "Что он делает?"
— Убить время, — сказал Лукас. Невысокая пожилая дама остановилась, чтобы посмотреть на него, и он отвернулся. — Ты его видишь?
— Он через два прохода.
"Осторожный. Ты слишком близко. Слоан?
«Да, я поймал его. Я иду к северному выходу. Сейчас это ближайший выход. Я пойду дальше по эстакаде, если он пойдет туда.
"Хорошо. Дел?
«Как раз подходит к спортивной одежде. Я его не вижу, но я прямо напротив Коннелла. Я вижу Коннелла.
— Ты очень близок с ним. Он за вешалкой для рубашек, — щебетал Коннелл.
«Извините, не могли бы вы мне сказать, где мужские халаты?» Лукас обернулся и посмотрел на невысокую пожилую женщину. У нее были завитки ушей, как у барашка, и маленькие толстые очки.
— Вон за тем столбом, где вы видите знак «Выход», — сказал Лукас.
— Спасибо, — сказала она и пошатнулась.
Лукас перешел через Ralph Lauren в Guess. Блондинка в черном платье подошла к нему и спросила: «Сбежать?»
"Какой?" Он шагнул к ней, и она отступила назад и подняла цилиндрическую бутылку, как будто защищаясь.
— Просто брызгать?
Мужские духи. — О нет, извини, — сказал Лукас, продолжая. Женщина смотрела ему вслед.
Куп двигался, и Коннелл запищал. — Он направляется к северной двери. Все еще двигаюсь медленно».
— Он у меня, — сказал Лукас.
Слоан сказал: «Я иду по эстакаде».
— Я займу место Слоана, — сказал Дел. «Миган, ты была самой незащищенной, ты должна либо идти вперед, либо оставаться в стороне».
«Еще слишком рано идти впереди него», — сказал Коннелл. — Я отстану.
— Я тебя догоню, — сказал Лукас.
Лукас подошел к стеклянной витрине с портфелями Coach и посмотрел на магазин за спиной Купа. Куп снова остановился, не более чем в тридцати футах от него, тыча пальцем в стойку с кожаными куртками. Лукас отступил назад, сосредоточившись на Купе, когда чья-то рука схватила его за локоть. Позади него шел молодой человек в костюме, еще один слева. Парфюмерная женщина была позади них.
— Могу я спросить вас, что вы делаете? — спросил мужчина в костюме. Охранник магазина, крутой парень с закрытыми зубами. Лукас резко шагнул за прилавок, скрывшись из виду Купа, и двое мужчин, ковыляя, шли вместе с ним. Хватка охранника усилилась.
— Я полицейский из Миннеаполиса, работающий по наблюдению, — сказал Лукас низким и злым голосом, как топор. Он полез в карман, вытащил футляр для бейджа и открыл его. — Если ты меня выдашь, я вырву твои гребаные яички и засуну их тебе в уши.
"Иисус." Охранник посмотрел на жучка в ухе Лукаса, потом на его лицо, на что-то похожее на ярость. Он побледнел. "Извиняюсь."
— Убирайтесь к черту из этого конца магазина, все вы, — сказал Лукас. Он указал в другую сторону. «Иди туда. Иди отдельно. Не ходите по проходам и не оглядывайтесь».
"Я . . ». мужчина заикался. — Извини, я был копом.
"Да правильно." Лукас отвернулся и вышел из-за ящика. Куп ушел. "Дерьмо."
Коннелл запищал. «Он движется».
РУ был напуган до смерти. Идея Коннелла так напугала ее, что она подумала о том, чтобы вернуться к Gauloises.
Но Дженсен пришел к ней накануне в силовом костюме и с силовым портфелем, и она сказала: игра в лохов может быть единственным способом заполучить его.
Ру, застрявший между молотом и наковальней, пошел на наковальню.
— Спасибо, — сказал Коннелл Дженсену, когда они были в холле перед кабинетом Ру. «Требуется мужество».
«Я так сильно хочу заполучить его, что у меня болят зубы», — сказал Дженсен. — Когда он выйдет?
«Завтра утром», — сказал Коннелл. Ее глаза расфокусировались, как будто она смотрела в будущее.