Лукас выключил его, сунул в карман, взял из газетного киоска номер «Экономиста », открыл его и повернулся спиной к входу. Через секунду вошел Куп и огляделся. Лукас взглянул на него краем глаза. Магазин был достаточно большим для них двоих плюс прилавок с жвачкой со скучающим подростком за ним. Куп взял журнал, открыл его. Лукас почувствовал, как он повернулся к эстакаде, снова взглянул на него. Куп стоял спиной и смотрел поверх журнала. Ждем Дженсена.
Слоан прошла мимо, продолжая идти. Куп был достаточно близко, чтобы Лукас мог учуять его запах, легкий запах стареющего спортивного пота. Когда офисы закрывались по всему зданию, потоком толпились люди, в основном женщины, некоторые из них все еще носили старую униформу восьмидесятых: синий костюм и кроссовки после работы. Куп ни разу не посмотрел на Лукаса: он был полностью сосредоточен на эстакаде.
Вошел мужчина и сказал: «Дайте мне пачку Marlboro и коробку Clorets». Девушка дала их ему, и он расплатился, открыл сигареты, выбросил все, кроме двух, в мусорное ведро и ушел.
— Не хочет, чтобы его жена узнала, — сказала девушка Лукасу.
"Наверное." Дерьмо. Куп смотрел на него.
Куп нет. Он бросил журнал обратно на полку и поспешил прочь. Лукас посмотрел ему вслед. Прямо на эстакаде он увидел светлые волосы Коннелла и черные волосы Дженсена. Он положил журнал на место и пошел за Купом, снова используя радио.
— Они идут на тебя, Слоан. Дел, где ты?
«Подойдя сзади. Слоан сказал, что ты застрял, а я осталась на случай, если он придет сюда. Я иду вверх."
— Лифты, — проворчал Коннелл.
— Я иду, — сказал Лукас. «Дель, Слоан, вам лучше прокатиться».
Слоан и Дел подтвердили, и Лукас сказал: «Грив, вы, ребята, готовы?»
"Мы готовы." Они были в фургоне, на улице.
— Лифт, — сказал Лукас. Он вынул жучок из уха, сунул в карман.
Куп стоял лицом к двери лифта, ожидая ее возвращения. Он будет первым. Еще четверо ждали, включая Дженсена и Коннелла. Дженсен стоял прямо за широкой спиной Купа, глядя на шов на его шее, Коннелл был рядом с ней. Лукас протиснулся прямо перед Коннеллом.
Свет в лифте побелел, и двери открылись. Куп вошел, нажал кнопку. Лукас встал рядом с ним, повернулся в другую сторону, нажал кнопку этажа Дженсена. Коннелл встала с другой стороны от Лукаса, в угол, где Куп не мог видеть ее лица. Лукас стоял в полушаге от задней части лифта, повернувшись на четверть к Коннеллу. Куп никогда не смотрел на них прямо, но они не могли сделать это снова, по крайней мере, в течение пары дней. Дженсен и еще одна женщина забрались последними, Дженсен встал прямо перед Купом. Двери закрылись, и они завелись. Лукас не мог видеть Купа, не мог смотреть на него. Он сказал: «Долгий день» Коннеллу, который сказал: «Разве они не все… . . Я думаю, Дел простудился.
Разговор в лифте. Женщина рядом с Дженсеном повернулась, чтобы посмотреть на Лукаса, и Дженсен немного отступил назад, ударив попой о штаны Купа. — Прости, — пробормотала она, бросив на него взгляд.
Когда они вышли, Лукас и Коннелл вышли за ней. Двери закрылись, и Куп пошел дальше. Он был припаркован на седьмом.
— Я это видел, — сказал Коннелл Дженсену, ухмыляясь. — Ты сука из ада.
— Спасибо, — сказал Дженсен.
— Больше так не делай, — сказал Лукас, пока они шли к машинам. «Сейчас мы золотые. Еще немного, и мы облажались».
КУП последовал за Дженсеном к маленькому торговому центру; ждал снаружи, пока она покупала продукты.
— Он это сделает, — сказал Коннелл. Она наблюдала за ним в бинокль. Она звучала радостно и мрачно одновременно, как обгоревшая выжившая в авиакатастрофе.
— Он не отводил взгляда от двери с тех пор, как она вошла. Он полностью сосредоточен. Он сделает это».
Куп выследил Дженсена до ее квартиры, стая копов вокруг него, бегущая по параллельным улицам вперед и назад, отключилась. Дженсен въехал на парковочную рампу. Куп остановился, несколько минут наблюдал из своего пикапа, а затем начал бродить по межштатной автомагистрали. Он сделал полный круг по городам, проехав I-494 и I-694.
— Возвращайся, ублюдок, — прошипел на него Коннелл. «Вернись туда».
В девять часов они сидели на светофоре и наблюдали за двумя мужчинами средних лет, играющими на поле для гольфа, один с седыми волосами, а другой с короткой стрижкой, которые пытались играть в быстро сгущающейся темноте. Подсечка экипажа пропустила двухфутовый удар, Лукас покачал головой, и Куп двинулся дальше.
Через десять минут он уже был на I-35, направляясь на север. Через петлю Миннеаполиса, а затем, как спутник на деградирующей орбите, наблюдал, как его медленно тянет обратно к квартире Дженсена.
— Он направляется внутрь, — сказал Лукас. «Я обрываюсь, я его там побью. Если он изменит направление, дайте мне знать».
Он бежал по закоулкам, Коннелл звонил Дженсену по сотовому телефону. Через минуту они въехали в гараж Дженсена и бросили машину.
"Где он?" — спросил Лукас у радио.
— Он идет, — ответил Грив. Грив ехал в фургоне. — Я думаю, он ищет место для парковки.
«Давайте готовиться, банда», — сказал Лукас. Потом подошел лифт, и они с Коннеллом поднялись наверх.
Дженсен встретил их у двери. "Он идет?"