— Значит, мы ищем копа с ППС на руке?
"Я не знаю. Никто больше не видел татуировки, и они никогда не находили никого с ППС на руке. Компьютерный поиск нигде не показывает PPP как опознавательный знак. Но дело в том, что Прайс сидел в тюрьме, и он сказал, что татуировка была тюремной татуировкой. Знаете, вроде того, что они делают шариковыми чернилами и булавками.
— Что ж, — сказал Лукас. "Это что-то."
Коннелл был обескуражен. "Но не много."
— Нет, если только мы не найдем убийцу — тогда это может помочь подтвердить личность, — сказал Лукас. Он взял файл и пролистал его, пока не нашел список убийств и дат. — У вас есть какие-нибудь теории о том, почему убийства так разбросаны по округе?
«Я искала закономерности, — сказала она. "Я не знаю. . . ».
— До тела, которое вы нашли прошлой зимой, у него никогда не было двух убийств в одном и том же состоянии. И последний здесь был почти девять лет назад.
"Да. Вот так."
Лукас закрыл файл и бросил его обратно на стол. "Да. Это означает разные юрисдикции отчетности. Айова не знает, что мы делаем, и Висконсин не знает, что делает Айова, и никто не знает, что делает Южная Дакота. И Канада, черт возьми, вне этого».
— Вы говорите, что он на это рассчитывал, — сказал Коннелл. — Значит, это полицейский .
— Возможно, — сказал Лукас. — Но, может быть, это бывший заключенный. Умный парень. Может быть, причина двух промежутков в том, что он был внутри. Какой-то мелкий работник, которого арестовали за наркотики или кражу со взломом, и он вышел из обращения.
Коннелл откинулся назад, серьезно глядя на него. «Когда ты заполз в мусорный контейнер этим утром, тебе было холодно. Я не мог быть таким холодным; Я бы никогда не увидел на ней этот табак».
— Я к этому привык, — сказал Лукас.
— Нет, нет, это было. . . впечатляет», — сказала она. «Мне нужно такое расстояние. Когда я сказал, что у нас есть только один факт о нем, о полицейском, я был неправ. Вы придумали их целую кучу: он сильный, он курит...
— Нефильтрованные верблюды, — сказал Лукас.
"Да? Что ж, это интересно. А теперь эти идеи. . . Мне никто не подбрасывал идеи. Ты позволишь мне работать с тобой?
Он кивнул. "Если хочешь."
— Мы поладим?
"Может быть. Может быть, и нет», — сказал он. "Какое это имеет отношение к чему-нибудь?"
Она смотрела на него без юмора. «Именно мое отношение», — сказала она. "Так. Что мы делаем?"
«Мы проверяем книжные магазины».
Коннелл посмотрела на себя. «Мне нужно переодеться. Они у меня в машине. . . ».
В то время как КОННЕЛ ПОШЕЛ переодеваться, Лукас позвонил Андерсону, чтобы он прочитал предварительную работу отдела по расследованию убийств по убийству Ваннемейкера. «Мы только начали», — сказал Андерсон. «Скураг звонил несколько минут назад. Он сказал, что подруга Ваннемейкера определенно думает, что она идет в книжный магазин. Но если вы посмотрите в досье, когда ее объявили пропавшей без вести, кто-то еще сказал, что она, возможно, ходила в галереи на Первой авеню.
«Мы наносим удары по книжным магазинам. Может быть, ваши ребята могли бы занять галереи.
— Если у нас есть время. У Лестера люди бегают, как крысы, — сказал Андерсон. — Ох уж этот Джанки Дуг. У меня много хитов, но последний был три года назад. Он жил в ночлежке на Франклин-авеню. Шансы на то, что он там, ничтожны и равны нулю, а Слима нет в городе.
— Дай мне адрес, — сказал Лукас.
ЗАКОНЧИВ С Андерсоном, Лукас пронес свою телефонную книгу по коридору, отксерокопировал книжный раздел «Желтых страниц» и вернулся в свой кабинет за курткой. Куртку он купил в Нью-Йорке; эта мысль была слегка смущающей. Он натягивал куртку, когда в дверь постучали. "Да?"
Плотный розовощекий мужчина лет тридцати с небольшим в свободном зеленом костюме и с намокшими светлыми волосами просунул голову внутрь, улыбнулся, как продавец энциклопедий, и сказал: «Привет. Давенпорт. Я Боб Грив. Я должен отчитаться перед вами.
— Я тебя помню, — сказал Лукас, когда они обменялись рукопожатием.
— Из моего Дружелюбного Офицера? Грив был весел, бессознательно помят. Но его зеленые глаза слишком хорошо сочетались с костюмом итальянского покроя, а на подбородке красовалась модная двухдневная щетина.
«Да, в детском саду моего ребенка был плакат, — сказал Лукас.
Грив ухмыльнулся. — Ага, это я.
— Хороший прыжок, вплоть до убийства, — сказал Лукас.
— Ага, ерунда. Улыбка Грива исчезла, и он опустился на стул, который освободил Коннелл, и посмотрел вверх. — Я полагаю, вы слышали обо мне.
— Я не, э-э. . ».
«Грейв-ебанутый?
— Не смеши меня, Дэвенпорт. Грив с минуту изучал его, а потом сказал: — Меня так называют. Грев-ебанутый, одним словом. Единственная чертова причина, по которой я участвую в убийстве, это то, что моя жена племянница мэра. Она устала от того, что я был Дружелюбным Офицером. Не хватает драмы. Не дал ей достаточно повода для сплетен.
"Хорошо . . ».
«Итак, теперь я делаю то, что я, блядь, не могу делать, и я застрял между своей старухой и другими парнями на работе».