— Рэнди, — сказал Лукас. «Как я живу и дышу».
Лески покачал головой, как будто его раздражала муха на кухне. Лески занимался мошенничеством с ремонтом, специализируясь на пожилых людях. Лукас сделал его хобби. "Уходите. Пожалуйста."
"Иисус. Старые друзья, — сказал Лукас, разводя руками. Другой разговор в баре умер. «Ты отлично выглядишь, чувак. Вы сидели на диете?
«Поцелуй меня в задницу, Давенпорт. Чего бы ты ни хотел, я этого не получу».
«Я ищу Джанки Дуга».
Лески выпрямился. «Джинки? Он кого-то подрезал?
— Мне просто нужно поговорить с ним.
Лески вдруг захихикал. — Господи, старый Джанки. Он сделал жест, словно вытирая слезу с глаз. «Говорю вам, последнее, что я слышал о нем, это то, что он работал на свалке в округе Дакота».
«Свалка?»
"Да. Свалка. Я не знаю какой именно, я просто слышал это от некоторых парней. Боже, рожденный на свалке, парня отправляют в психушку. Когда его выгоняют оттуда, он оказывается на свалке. Некоторым повезло, да? Лески начал смеяться, издавая громкие хрипы, отсасывающие мокроту.
Лукас некоторое время смотрел на него, ожидая, пока стихнет хрип, затем кивнул.
Лески сказал: «Я слышал, ты вернулся».
"Да."
Лески сделал глоток пива, поморщился, посмотрел на него и сказал: — Я слышал, когда прошлой зимой в тебя стреляли. Впервые я был в католической церкви с тех пор, как мы были детьми».
"Церковь?"
— Я молился, чтобы ты, блядь, сдох, — сказал Лески. «После сильной боли».
— Спасибо, что подумали обо мне, — сказал Лукас. — Вы все еще заключаете сделки со стариками?
«Иди, трахни себя».
— Ты глоток свежего воздуха, Рэнди. . . Привет." На старой спортивной куртке Лески была какая-то странная складка, какой-то бугорок. Лукас коснулся его бока. — Ты несешь?
— Да ладно, оставь меня в покое, Дэвенпорт.
Рэнди Лески никогда не носил: это было как предмет его религии. — Что, черт возьми, случилось?
Лески был уголовником. Переноска могла засунуть его внутрь. Он посмотрел на свое пиво. — Ты видел мой район?
— Не в последнее время.
"Плохие новости. Плохие новости, Давенпорт. Хорошо, что моя мама не дожила до этого. Эти дети, Дэвенпорт, убьют тебя за то, что ты наткнулся на них, — сказал Лески, склонив голову набок, чтобы посмотреть на Лукаса. Его глаза были цвета воды. — Клянусь богом, прошлой ночью я был у Пэнси, и этот засранец начал баловать эту девчонку, а ее бойфренд — сын Билла МакГуэйна — встает и говорит ей: «Давай, пошли». И они идут. И я вижу Билла, упоминаю об этом, и он говорит: «Я сказал этому парню, никогда не дерись». Он не трус, но сражаться за него стоит жизни. И он прав, Давенпорт. Вы не можете идти по улице, не беспокоясь о том, что кто-то ударит вас по голове. Ни за что. Ни хрена. Раньше, если кто-то искал вас, у него была причина, которую вы могли понять. Сейчас? Ни за что.
— Ну, полегче с этим куском, а?
"Да." Лески повернулся к бару, а Лукас отошел и повернулся. Затем Лески внезапно захихикал, его лоскутки на лице задрожали от напряжения, и сказал: «Джанки Дуг». И еще немного похихикала.
Снаружи Лукас огляделся, не придумав, что еще делать. Далеко он мог слышать сирены — их было много. Что-то происходит, но он не знает где. Он подумал о том, чтобы позвонить, узнать, где происходит действие; но так много сирен, вероятно, это был пожар или автомобильная авария. Он вздохнул, немного усталый, и направился обратно к машине.
ПОГОДА СПАЛА. Она вставала в шесть и тихонько двигалась, чтобы не разбудить его; к семи она будет в операционной; После этого Лукас спал часа три. Теперь он разделся в главной ванне дальше по коридору от спальни, быстро принял душ, чтобы смыть дым из бара с кожи, а затем скользнул рядом с ней. Он позволил себе перевернуться на нее, ее нога прижалась к его ноге. Уэзер спал в старомодной мужской футболке и трусах-бикини, что оставляло кое-что — совсем немного — для воображения.
Он лег на спину и быстро мысленно сфотографировал ее в рубашке и трусах, скачущую по спальне. Иногда, когда наутро она не работала, он делал тот же снимок, не мог оторваться, и рука лезла под футболку. . . .
Не сегодня ночью. Слишком поздно. Он повернул голову, поцеловал ее на ночь. Он всегда должен делать это, сказала она ему: ее подсознание узнает.
КАЖЕТСЯ, ЧТО много времени спустя Лукас почувствовал ее руку на себе и открыл глаза. Комната была тускло освещена, сквозь занавески пробивался дневной свет. Уэзер, сидящая полностью одетая на кровати рядом с ним, еще раз соблазнительно дернула его. «Приятно, что у мужчин есть ручки, — сказала она. «Это облегчает их пробуждение».
"Хм?" Он был едва в сознании.
«Тебе лучше выйти и посмотреть телевизор», — сказала она, отпуская его. «Программа Openers говорит о вас».
"Мне?" Он изо всех сил пытался сесть.
«Что это за причудливая фраза, которую вы используете, полицейские? — Это гребаное дерьмо попало в вентилятор? Думаю, это все».
7
АНДЕРСОН ЖДАЛ в коридоре возле офиса Лукаса, просматривая несколько компьютерных распечаток. Он оттолкнулся от стены, когда увидел Лукаса.
«Шеф хочет видеть нас сейчас. ”