«Иисус. . ». Лукас посмотрел на техника. "Что-нибудь?"
Техник кивнул и сказал: «Куча дерьма: я не думаю, что ковер когда-либо чистили, и он, должно быть, был установлен пятнадцать лет назад. Это будет чертов кошмар, разобраться во всем».
— Ну, в любом случае, это что-то, — сказал Лукас.
— Есть еще кое-что, — сказал Коннелл. — В спальне.
Лукас последовал за ней вверх по лестнице. Спальня Купа была скромной, почти военной, хотя кровать была не заправлена и пахла потом. Лукас сразу это увидел: на комоде бутылка опиума.
Лукас: «Ты его не трогал?»
"Еще нет. Но это не имело бы никакого значения».
— Дженсен сказал, что взял его у нее дома. Если на нем есть ее отпечатки пальцев. . ».
"Я назвал ее. Ее бутылка была пол-унции. На Рождество она всегда покупает себе полунции, потому что этого хватает почти ровно на год».
Лукас посмотрел на флакон духов: четверть унции. — Она уверена?
— Она уверена. Черт, я думал, что он у нас есть.
— Мы все равно должны это проверить, — сказал Лукас. — Может быть, она ошибается.
— Да, мы проверим, но она была уверена. Возникает вопрос, почему Опиум? Он одержим духами? Духи его как-то привлекают? Или он пошел и купил что-то себе, чтобы напомнить ему о Дженсене?»
— Ха, — сказал Лукас.
"Хорошо? Духи или женщина?» Она смотрела на него, ожидая вытащить кролика из шляпы. Может быть, он мог. Лукас закрыл глаза. Через мгновение он сказал: — Это потому, что Дженсен использует его. Он прокрадывается в ее квартиру в темноте, идет в ее спальню, и что-то его выводит из себя. Духи. Или, может быть, увидеть ее там. Но духи действительно возвращают его к нему. Возможно, если он действительно взбесился, он использовал все, что было в бутылке, которую украл у нее.
— Думаешь, этого достаточно? Борода, которую бреют, и флакон духов?
Он покачал головой. "Нет. Мы должны найти что-то. Одна вещь."
Коннелл двигалась по кругу, пока не посмотрела Лукасу прямо в глаза с расстояния не более двух футов. Лицо ее было восковым, бледным, как обеденная свеча. «Сегодня утром я снова заболел. Через две недели я не смогу ходить. Я вернусь на химиотерапию, у меня начнут выпадать волосы. Я не смогу ясно мыслить».
«Господи, Миган. . . ».
— Мне нужен сукин сын, Лукас, — сказала она. «Я не хочу быть мертвой в норе, а он будет ходить со смехом. Ты знаешь, что он тот самый, я знаю, что он тот самый».
"Так?"
— Значит, нам нужно поговорить. Мы должны что-то придумать».
31
КООП ВЫБРАЛСЯ из тюрьмы через несколько минут после полудня, моргая на ярком солнце, его адвокат шел позади, в спортивной куртке через плечо, что-то болтая.
Куп был очень близок к краю. Ему казалось, что у него в голове большая трещина, что она вот-вот расколется пополам, что оттуда вылезет мокрый серый червяк, червяк размером со шланг пылесоса.
Он не любил тюрьму. Ему это совсем не понравилось.
— Помни, никому ничего, ладно? — сказал адвокат, потрясая пальцем в воздухе. Он научился не трясти им своих клиентов: один почти справился. Он повторял предупреждение по меньшей мере в двадцатый раз, и Куп в двадцатый раз кивнул, не слыша его. Он огляделся вокруг, чувствуя, как напряжение спадает, как будто он развернулся, как мумия, которую сдергивают с простыни.
Иисус. Его голова действительно вышла из-под контроля. "Хорошо."
«Вы ничего не можете сказать копам, что могло бы вам помочь. Ничего. Если хочешь с кем-то поговорить, поговори со мной, а если это важно, я с ними поговорю. Хорошо?"
«Никаких сделок», — сказал Куп. «Я не хочу слышать ни о каких грёбаных сделках».
«Есть ли шанс, что ты сможешь найти парня, который продал тебе эти вещи?» Адвокат был похож на почтальона на PCP. Достаточно обычное, но все в его лице слишком натянуто, слишком натянуто. И хотя каждое из его слов было четко произнесено, их было слишком много, сказанных слишком быстро, поток «я думаю» и «может быть, мы бы лучше». Куп не мог угнаться за ними всеми и начал их игнорировать. «Как ты думаешь, а? Есть ли шанс, что ты сможешь его найти? Любой шанс?"
Куп наконец услышал его, пожал плечами и сказал: «Возможно. Но что мне делать, если я найду его? Позвонить в полицию?
"Нет нет. Ну-ну-нет. Нет. Нет. Позвони мне. Ты не разговариваешь с копами». Глаза адвоката были абсолютно плоскими, как старые картонные фишки для покера. Куп подозревал, что тот не поверил ни единому слову его рассказа.
Куп сказал ему, что купил бриллиантовый крест и такие же серьги у белого мальчика — буквально мальчика, подростка — в тренировочной рубашке Национальной гвардии Миннесоты, который околачивался в «Утиной гостинице» в Хопкинсе. По словам Купа, у ребенка был большой пучок темных волос и серьга. Он сказал, что купил брошь и серьги за 200 долларов. Парень знал, что его обдирают, но не знал, что еще с ними делать.
— Как мы объясним, что вы продали их Шульцу? — спросил адвокат.
Куп сказал: «Черт, да все знают Шульца. Полицейские зовут его Просто Обычный Шульц. Если у вас есть что-то, что вы хотите продать, и вы не совсем уверены, откуда это взялось, поговорите с Шульцем. Если бы я был действительно умным грабителем, как говорят копы, я бы точно ни за что на него не пошел. Он практически у них на зарплате.