— Клиф, я так хотела, чтобы ты пришёл, но не решилась позвонить. Ты услышал мою молитву, да?
Я заканчивала вопрос уже стоя на ногах, вернее балансируя на цыпочках, чтобы не упасть, так резко он оттолкнул меня, чтобы, схватив шлем, выбежать в коридор.
— Клиф!
Я заорала так, что могла разбудить соседей. Он замер у дивана, спинку которого я тут же поймала для равновесия.
— Мне велено не пускать тебя… До пятницы.
Сердце бешено колотилось. Если бы я не напугала вампира своим криком, он был бы уже в подвале.
— Почему до пятницы?
— Именно тогда он вылезет из гроба. Больше я ничего не знаю.
— А я и не спрашиваю тебя ни о чём.
Конечно, не спрашиваешь. Ты даже не отвечаешь на мои вопросы.
— Мы собирались на джаз-концерт в парк, — Клиф положил шлем на столешницу рядом с моим рюкзачком, и я внутренне сжалась, потому что поняла, что совершенно не хочу, чтобы он уходил. — Я могу взять тебя с собой. В парке ты не будешь страдать от замкнутого пространства, и я…
Он продолжал стоять ко мне спиной. За полвека Клиф не успел полностью избавиться от человеческих эмоций, и пусть я не в силах читать его мысли, но даже чёлка не способна порой скрыть выражение таких живых глаз. Ему больно. Только за меня ли, или его гложет тревога за Лорана?
— Хозяин запретил мне покидать дом, вдруг… — начала лепетать ещё трезвая часть моего разума, чтобы её не опередила безумная, согласная бежать за Клифом на край света, если я ещё не достигла своего края.
Клиф обернулся ко мне с усмешкой.
— Ты что, действительно думаешь, что кто-то пытался его отравить? Что за книгу ты сейчас читаешь? Агату Кристи? Кому это выгодно? — продолжал он, не ожидая ответа. — Мы не настолько мелочны, как люди при жизни. Лоран просто поспорил, что легко отличит женскую кровь от мужской. Я не понимаю, как можно отличить её по цвету и запаху, но он сказал, что это легко сделать. Такой глупый спор. Он ведь мог знать, чем это для него обернётся. Так ты идёшь со мной?
Мои половинки на миг слились в единое целое, и я с удвоенным упорством стала гнать от себя наказ Лорана не покидать ночью дом. Я ведь ухожу не одна, а с Клифом, надёжность которого хозяин не ставил под сомнение. К тому же, это послужит отличной проверкой успешности его лечения. Я утюжила руками холодный гранит столешницы и прислушалась к себе: сердце билось спокойно, лоб не покрывался испариной, а я… Я почти что поцеловала Клифа. Почти что… Лоран не станет сердиться, ведь я сделала это неосознанно. Весь день я мусолила своё одиночество, вот гормоны и взыграли — к тому же, в тот момент я ещё не совсем проснулась, а кровать оказалась слишком близко, и он… Он так странно смотрел на меня, будто желал того же.
Я оторвала взгляд от столешницы. Глаза Клифа были пусты. «И всё-таки, что это было?» — задала я себе цветаевский вопрос. Так ли важен ответ сейчас, когда я абсолютно спокойна. Если Клиф взял ситуацию под контроль, не стоит мучиться продолжением вопроса: «Чего так хочется и жаль?» Мне ничего не хочется и ничего не жаль. Лоран чётко дал мне понять, что не уступит Клифа даже на одну ночь. Дорожит ли он верностью байкера? Нет, он не хочет, чтобы его старания по извлечению меня из пепла глупой разбитой мечты полетели под откос, подобно терпящему крушение поезду.
— Идём, а то все пропустим. Ну же, неужто ты боишься меня?
— Нет, — отозвалась я. — Я боюсь себя.
— Я даже не возьму тебя за руку.
Он что, действительно уговаривает меня?
— Джаз так джаз, — тут же согласилась я, радуясь, что Клиф хочет провести эту ночь со мной. Если даже близость вновь вскружит мне голову, её быстро остудит ночной ветерок. — Как в старые добрые времена…
Я хотела бы ударить себя по губам и засунуть слова обратно, но «воробей» уже вылетел, и Клиф усмехнулся.
— Только поедем мы на твоей машине.
Ком страха подкатил к горлу и помог вздоху разочарования застрять в нем. Возможно, именно наша последняя поездка на мотоцикле затмила разум настолько, что я бросилась в объятья вампира, позабыв всякую осторожность. В нашу последнюю ночь моё сердце почти остановилось. Жуткое воспоминание заставило отдёрнуть руку, когда я почти достала ключи. Тогда Клиф сам взял мой рюкзак.
— Не забудь одеяло, — бросил вампир, с улыбкой распахивая передо мной входную дверь.
Я и не подумала, что придётся сидеть на земле! Вот ещё одно доказательство, что Клиф прекрасно помнит, что такое быть человеком. Душа наполнилась нежелательным теплом, и я нервно передёрнула плечами, будто скидывала с них заботу Клифа, по которой очень скучала. Чтобы побыстрее отделаться от ненужных и даже опасных в тот момент мыслей, я быстро пробежала по мощёной дорожке, чтобы Клиф не успел распахнуть передо мной дверцу «Приуса». Эта галантность должна была давно насторожить меня. Я замечала её лишь у седовласых хипповатых мужиков…
Долгие безмолвные пять минут я смотрела на бледные бескровные руки вампира, лежавшие на руле моего жемчужно-голубого «приуса». Вернее я пыталась не смотреть на них, но не могла отвести взгляда: он перебирал пальцами, будто касался струн гитары. Я смотрела и смотрела, все сильнее и сильнее вжимаясь в дверцу, проклиная себя за уступчивость. Теперь я постоянно буду думать о том, что на кожаном чехле хранятся магические отпечатки его пальцев. А был ли мне в действительности дан выбор? Не стоило напрягать губы. Клиф не смотрел на меня, но заигравшая на его губах усмешка дала мне положительный ответ. Даже молодые вампиры прекрасно слышат внутренний голос людей. Он знал, что меня радует возможность побыть с ним наедине, пусть даже с помощью внушения. Сейчас нить жизни не ускользала от меня, а до вмешательства Лорана, Клиф не мог предотвратить паническую атаку. Зачем в тот вечер он вновь затащил меня в постель, чтобы потом… Стоп, стоп, стоп… Клиф вновь улыбается, ему смешно, потому что он знает ответ, но хочу ли знать его я?
— Ты действительно не знал, что Лорану так плохо? — вдруг задала я мучивший меня вот почти уже сутки вопрос, чтобы Клиф не вздумал отвечать на другой, ещё не заданный мной.
— А ты думаешь, я отпустил бы его одного?
Он не повернул в мою сторону головы, хотя вампиры способны вести машину как в кино — глядя в камеру, то есть лицо собеседника, всё время. Он нарочно буравил взглядом дорогу.
— Говоришь, до пятницы ты свободна?
Я рассмеялась в голос. Клиф не умел играть словами и сейчас ляпнул первое, что пришло на ум. Ему ли не знать, что его же стараниями понятие свободы перестало для меня существовать, хоть я и продолжала жить в якобы свободной стране. Свободы вообще не существует, есть только страх, который держит тебя в заданных государством рамках. Страх наказания, и бравые полицейские являются ангелами-хранителями нашей пресловутой свободы от нас самих. Если люди дадут волю своим истинным желаниям, они сметут все общественные устои, подобно урагану Катрине. Мародёрство в разрушенном Новом Орлеане наглядно показало, чего стоит наша образцовая добропорядочность и законопослушность в отсутствие полицейских. Да, мы все хорошие лишь под дулом пистолетов карательной системы, а иначе прощай цивилизация и здравствуй неконтролируемый инстинкт удовлетворения своих тёмных желаний. Какой же страх держит в узде вампиров?
— В это время Луна, как ржавый таз, встаёт над Городом N…
Только не суждено было в этот раз Майку Науменко допеть… Я совершенно не слышала музыки за какофонией собственных мыслей, и когда неожиданно в салоне повисла тишина, мой мозг из последнего аккорда составил фразу, потому что я знала все песни наизусть.
— Прости, но это невыносимо, — сказал Клиф с открытой злостью. — Не выношу его ритм-секцию. Слушай Боба Дилана…
Я решила оборвать слышанную много раз лекцию:
— Я слушаю слова. Тебе, увы, их не понять, даже если ты способен понять русский язык.
— Нет, я не знаю русского, — сказал Клиф зло, на этот раз повернув в мою сторону голову.
Он злился, совсем как живой, потому что я нагло попрала его святую святых. Вампира переполнили эмоции, будто в мёртвой груди учащенно забилось сердце. Он остался во многом человеком, потому я долго не верила в реальность той ночи откровений. Клиф не познал спокойствие смерти, продолжая раздражаться по мелочам. Только возможно ли посмертное существование без накала страстей? Даже Лоран не получил смертельной дозы спокойствия. Или их всякий день возрождает к жизни музыка?