Судя по тёмным холодным глазам и ритмичной, что метроном, речи, поцелуй мне пригрезился. Ледяные пальцы Клифа сомкнулись на запястьях и брезгливо скинули мои руки. Я задрожала от макушки до кончиков пальцев и, со стоном опустившись на кровать, спрятала лицо в ладони, чтобы не видеть безразличия на некогда дорогом лице. Клиф наградил меня психологическим холодным душем, но дрожь оказалась настолько сильной, что я не смогла произнести и слова благодарности. Лоран и на шаг не продвинулся в моём излечении! Меня продолжает тянуть к Клифу, но любое прикосновение к вампиру может обернуться смертельной панической атакой. Мне нельзя даже смотреть на него!
Руки сами упали на колени. Я не могла отвести взгляда от бледного лица. Противное тепло растекалось по телу. Поводья разума скользили между пальцев, и не было средства удержать тело в узде! Я не должна кидаться на шею, кому попало! Клиф прав. Только разум предал меня окончательно, запустив в голове старый фильм. Останови его, Клиф, молю! Я помню наше знакомство досконально, хотя мечтала б забыть. Память настырно возвращает мне тот вечер в ночных и дневных кошмарах. Я могу не пережить нынешний сеанс!
Ты, Клиф, сумел позабыть три года, которые провёл на заднем сиденье моей машины, а я не смогла… У меня даже не получается пожалеть о своей щепетильности. Купи я тогда билет в Мексику, осталась бы обычным человеком, а кто я теперь? Три года назад с двойной специализацией в графическом дизайне и массовых коммуникациях и девятью дисциплинами в семестр я почти сошла с ума в Калифорнии, а в Мексике меня ждали бассейны, еда, выпивка и море зажигательной музыки. Отличная встряска от учебников, интернета, линеек, скальпелей, клея и прочей ерунды, из которой выводилась итоговая оценка.
Неожиданно к нам с подружкой решил присоединиться её новый бойфренд, и я побоялась стать третьей лишней. И даже не сильно расстроилась, оставшись в Рождество одна. Зачем мне какие-то встряски — в привычном болоте легче будет дотянуть до мая. Уже маячила работа и возможность избавиться от кредита, который пришлось брать, чтобы протащить себя через вторую специализацию. Чем не планы на жизнь? Клиф, слышишь, у меня были планы!
Только что делать в Рождество, когда весь университетский народ разъехался, а ты не желаешь даже присоединяться к компании на горном озере. За три года в Калифорнии я так не освоила ни горные лыжи, ни горный велосипед, ни серфинг… Стыд и позор, но что поделать, если я жуткая трусиха и моего выплеска адреналина хватает лишь на горки в парке развлечений. К родителям лететь не хотелось. От скуки они решили завести ребёнка, а родили двойню. Детские площадки не казались заманчивым отдыхом, и немногочисленные школьные друзья, судя по статусам Фэйсбука, не собирались на праздники в родные пенаты. В итоге по-калифорнийски дождливое Рождество я решила провести дома в обнимку с ноутбуком.
Дождь обещали к вечеру, и с утра я умчалась на юг подальше от набившего оскомину Беркли в царство могучих сэквой, чтобы совершить рождественскую пробежку вокруг деревьев-великанов. Заглянула в расщелины стволов, попыталась обхватить руками необъятные деревья — другими словами, почувствовала себя лилипутом в стране гулливеров. Предыдущую неделю лили дожди, и почва осталась влажной, потому на скользких подъёмах приходилось хвататься за выступающие из земли корни и карабкаться чуть ли не на коленях. Хорошо, я не забыла про сменные джинсы. Для полного счастья оставалось успеть преодолеть жуткий серпантин до того, как заходящее солнце начнёт нещадно бить в глаза. Я и утром молилась на каждом повороте, чтобы на встречной полосе не оказалось машины.
Как назло, начался дождь и через минуту уже лил стеной. Полчаса я просидела в машине, не решаясь выехать на дорогу. Ливень кончился так же неожиданно, как начался, а вот мелкий дождь, по прогнозу, зарядил до утра. Пришлось завести машину и повторить молитву… На пустой дороге мой черепаший шаг никого не раздражал. Темнота сгустилась, дождь усилился, и стрелка спидометра окончательно замерла на отметке двадцать миль вместо разрешённых тридцати и никак не могла залезть вверх, потому что нога приросла к тормозам, а к моему «хвосту» прирос мотоциклист.
Как же я ненавижу байкеров и их умение проскочить там, где не получится пройти даже человеку! Только этот нахал не желал меня обгонять, хотя я пару раз уходила на дополнительную полосу. Он будто нарочно скидывал скорость, вынуждая меня возвращаться на дорогу прямо перед собой. Возможно, дело в дожде, а не наглости. На скользкой дороге ему тоже может быть страшно. И когда я смирилась с мотоциклетным хвостом, он вдруг на узком мосту решил пойти на обгон. Нет, после столкновения я не бросила руль, я втопила педаль тормоза в пол и медленно съехала на обочину под отвесную стену гор, а мотоциклиста откинуло на противоположную сторону к обрыву.
Мои пальцы будто приросли к рулю. Я начала говорить вслух, убеждая себя в том, что в аварии нет моей вины. Я оставалась в своей линии, это он, пойдя на обгон, зацепился за крыло моей машины, я не виновата… Я повторяла эту фразу, как заклинания, раз пять, прежде чем нашла силы повернуть голову. Он лежал ничком рядом с мотоциклом и не двигался. Нет, этого не может быть! Слишком маленькая скорость для летального исхода… Я схватила телефон, чтобы набрать «911», но руки так дрожали, что тот выскользнул из рук и застрял между сиденьями. Я выругалась — кажется, по-русски — и выскочила из машины.
Дорога по-прежнему оставалась пустой. Возможно, с аварии не прошло и минуты, вот никто и не остановился, чтобы помочь. Я перебежала через дорогу, даже не посмотрев по сторонам, и нагнулась к мотоциклисту. Трогать его нельзя — жив или мёртв. Надо тормознуть машину и попросить вызвать скорую и полицию. Я знала, что надо было делать, но сделала всё наоборот. Подчиняясь странному порыву, я подняла стекло на шлеме и увидела живые тёмные глаза.
— Со мной всё окей, — сказал байкер достаточно бодро. — Я просто ждал, когда ты подойдёшь.
После секундного замешательства я наотмашь ударила его по шлему, потом быстро извинилась и побежала к машине, не в силах больше сдерживать рыдания. Байкер оказался рядом в считанные секунды, хотя, когда я перепрыгнула через него, даже не подтянул обтянутую рваными джинсами ногу. Я прикрыла ладонью рот в последней попытке сдержаться. Кожаная перчатка байкера тут же накрыла царапину на двери моей белой «Тойоты».
— Извини. Это моя вина — небезопасная скорость на мокрой дороге, так напишет офицер в рапорте.
Я нашла в себе силы оттолкнуть его от двери и захлопнуть её раньше, чем он мог бы продолжить фразу. Я упала лицом на руль, и даже через стекло он не мог не услышать мои всхлипывания. Казалось, прошла вечность, когда он тихо постучал в стекло. Я приоткрыла дверь, посчитав лишним скрывать мокрые глаза.
— Может, просто обменяемся страховками? — продолжил он прерванную моими рыданиями фразу и вновь провёл пальцем по свежей царапине со следами красной краски с мотоцикла. — Или лучше я отвезу твою машину в мастерскую и просто заплачу за ремонт?
Я кивнула, не совсем понимая, на что соглашаюсь. Тогда он предложил доехать до ближайшей кофейни и спокойно всё обсудить, укрывшись от дождя. Только после его фразы я поняла, что успела промокнуть до нитки, и снова кивнула. Он захлопнул дверцу и, перебежав дорогу перед носом у летящей на скорости машины, укатил на мотоцикле вперёд, помахав мне на прощание рукой. Отлично! Развёл как дуру. Теперь мне вечно ездить с царапиной, потому что пятьсот баксов за ремонт этой рухляди я выкладывать не стану. Парень явно не вернётся. Нарушение правил, нарушение слова — это встречается даже среди англосаксов, которым привыкли верить на слово.
И всё же я припарковалась около «Старбакса», хотя видела, что парковка пуста. Следовало переодеться обратно в походные штаны и выпить горячий кофе, чтобы отделаться только заплаканными глазами, а не сопливым носом. Я заглушила мотор и ухватилась за ручку, но тут в окно вновь постучали. Рядом стоял красный мотоцикл, а восседал на нём сам Ринго Стар. Я застыла, а до того явно оглохла, если не услышала подъехавшую тарахтелку.
— Я заказал нам кофе, пару минут и будет готов — мой заказ единственный, — сказал байкер, когда я очухалась и открыла дверь.