— У Вари отрицательный резус фактор. Она была против.
— Такова жизнь. К тому же, она без сознания и не известно когда придет в него. Вам решать, папочка. С нынешней медициной, все возможно. Не нужно ставить на этом крест.
— Черт... — запускаю пальцы в свои волосы. — Оперируйте...
— Не корите себя, — мне не плечо опускается теплая ладонь. — Вы все сделали правильно!
Женщина скрывается за массивными двустворчатыми дверями на долгие несколько часов. Когда мне сообщают, что операция прошла успешно и состояние Вари теперь стабильно, выдыхаю. Я атеист. Но пока сидел здесь и ждал, успел помолиться всем богам, что удалось вспомнить.
— Я могу ее увидеть?
— Она в реанимации, этот день за ней понаблюдают, — сообщает будничным тоном молоденькая медсестра.
Протягиваю ей несколько пятитысячных купюр.
— Мне очень нужно ее увидеть. Она же пришла в себя?
— Д-да... — округляет девушка глаза. — Она в сознании. Я сейчас договорюсь.
Она хватает купюры и прячет их в свой халат. Через пять минут мне уже выдают халат и бахилы.
— Десять минут, под мою ответственность.
Благодарю и направляюсь к палате, где лежит моя девочка. В дверях Замираю. Оба бледная. Из носа отходят трубки с кислородом, а в руке катетер, к которому подключена капельница.
Подхожу ближе. Варя на меня не смотрит. Ее взгляд устремлён к окну, а на глазах слезы.
— Мне сказали, что это ты дал добро на чистку... — прикрываю глаза.
— Да... Так было нужно... Ты бы...
— Да плевать мне! Плевать! — кричит моя любимая, глотая слезы. — Пусть бы и умерла! А теперь я никогда, слышишь? Никогда не смогу родить!
— Варя, сейчас медицина очень сильно шагнула вперёд, — стараюсь повторить ту речь, что задвинула мне ранее докторша и успокоить ее, но вместо этого она только сильнее начинает плакать.
— Во время операции пошли осложнения. Я больше не смогу иметь детей, понимаешь? Никогда!
Пытаюсь осознать услышанное. Сделать это оказывается не так уж и просто. Хочу, чтобы чувак с камерой выпрыгнул из-за угла и прокричал, что это розыгрыш. Потом бы мы вместе посмеялись. Но время шло...
— Варенька...
— Уходи... — шепчет Варя. — Это ты виноват! Все это из-за тебя! Я Никогда тебя не прощу, никогда, никогда! Уходи!
На негнущихся ногах покидаю палату. В голове набатом стучат ее последние слова. Встряхиваю себя. Нужно успокоиться. Я приду сюда завтра, когда она успокоится. Обязательно приду.
Два месяца спустя...
Виолетта
— Ты собралась? — раздается басистый голос моего отца.
После последних событий, что произошли со мной, мы очень сблизились. Он оказался на удивление весёлым. Очень начитанный. Мы много обсуждали книг и фильмов.
Фильмы оказались его слабостью. Этот человек не смотрел телевизор. От слова совсем. Все необходимые ему новости он узнавал либо через знакомых, либо из газет. А уж как готовит... Пальчики оближешь!
Отец сказал, что именно он научил маму многим блюдам. А ещё мы очень много говорили о ней. О том, как развивались их отношения. О том, почему они расстались.
Ответа на последний вопрос не было. Точнее, мы оба сошлись на том, что маме стало известно о его невесте. Каким именно образом, не понятно. Ведь и он сам узнал о ее существовании лишь после маминого исчезновения.
Родители решили, что было бы не плохо поженить своих детей. К тому же воспитание у обоих было великолепным. Семьи в обществе занимали определенный вес. Благо решилось все довольно быстро и безболезненно.
Оказалось, что ни та девушка, ни мой папа не собираются плясать под дудку своих родителей. Да, был небольшой скандал, но в целом все прекрасно. И он правда искал маму везде, где только мог. Удивительно, как в один прекрасный день его занесло в этот городок.
Он приехал сюда работать, на отца Сергея. И тут же встретил маму. Жаль у них не было времени, чтобы наладить свои отношения. К ней на магилку мы ходили вместе. Долго разговаривали. Плакали.
Даже сложилось впечатление, что она и вправду где-то рядом. Слышит нас. Обнимает. Помогает.
— Виолетта? — обернулась к отцу, он забирал из комнаты самые тяжёлые сумки.