Свет во всем зале гаснет. И по сцене ползет еле заметный туман. Шест, стоявший посреди высокой сцены куда-то исчез, а свет от прожектора осветил хрупкую фигурку девушки, стоявшую спиной к залу и лёгком, полупрозрачном красном платье в пол. Со спины-сама невинность. Только ножка чуть приоткрыта в разрезе.
Начинает играть музыка, негромкое плавное вступление, а затем раздается бархатный голосок самой девушки. Судя по тому, как все в зале в миг притихли и с открытыми ртами наблюдают за происходящим, для всех это самый настоящий сюрприз.
Девушка не спеша поворачивается к залу, музыка начинает набирать обороты, а помимо пения в ход теперь идут плавные завлекающие движения бедрами и руками. Готов поклясться, сейчас на сцене стоит ангел. Чистый, невинный, сошедший с небес и по какой-то странной случайности угодивший в этот абсолютно не правильный рай.
Софиты и прожектор освещают ее со всех сторон. Мысли, блуждающие в моей голове в одночасье улетучиваются. Я моментально забываю обо всем: о цели моего визита; о том как дышать; о том, что мы в этом зале не одни.
Странное и необъяснимое жгучее желание коснуться ее не покидает меня. Музыка становится громче, быстрее и девушка, продолжая выписывать пируэты на сцене, начинает потихоньку оголяться. Свет, падающий на нее такой уникальный. Он полностью освечивает всё ее прекрасное тело, но вот лицо все ещё остаётся загадкой.
Шаг, девушка слегка ведёт плечами, помогая ткани медленно сползти с ее тела, голос сводит с ума. Незнакомка медленно приседает, разводя ноги максимально в разные стороны, не забывая при этом гипнотизировать присутствующих своим очаровательным голосом. Она выписывает пару поворотов, позволяя своему платью окончательно сползти вниз, к ее ногам. Прожектор обводит зал, словно сканируя толпу и замирает, освещая наконец и лицо девушки.
Пока шаг за шагом пробирался все ближе к сцене сумел рассмотреть такие родные и такие же до жути бесячие черты лица. Даже маска, на ее лице не смогла бы ей теперь помочь. В отличие от всех остальных, я уже видел это прекрасное личико, облаченное в ту же самую маску. Там, в коридоре клуба, когда она стояла на коленях передо мной. Черноглазка, твою мать.
Признаться честно я не поверил Игорю, когда тот заговорил про это злачное место. Точнее я отказывался в это верить. Не хотел мешать свои ощущения относительно этой девчонки со всей этой грязью. Чтож, был не прав. Признаю.
Черноглазка выгибается, предоставляя потрясающий обзор на все свои самые сокровенные места. Толпа, состоящая в основном из пьяных мужиков, кричит, подбадривает, просит поскорее снять с себя остатки одежды. Но эта дьяволица лишь улыбается, продолжая извиваться на сцене, словно змея, позволяя этому стаду идиотов запихнуть себе в чулки, трусы и лифчик купюры различного номинала.
Красиво, сексуально. А оживший член в штанах уже словно тянется к ней в руки, в эти ярко красные губы, в нее. Стискиваю зубы так сильно, что кажется они вот-вот посыпятся. Я бы смотрел на нее с удовольствием и дальше, но не здесь. Не сейчас. Сейчас мне хочется запрыгнуть на сцену и завернуть ее в любой самый плотный материал и взвалив ее на плечо унести подальше, чтобы больше никто на нее не смотрел. Никогда.
Благо музыка наконец-то стихает, а эта чертовка грациозно поднимаясь с пола и не думает одеваться. Сука, кто-то явно напрашивается на отменную порку. Не спеша покидает сцену, под бурные овации и у меня окончательно сносит крышу.
Пробираюсь сквозь толпу, совершенно не обращая внимания на недовольства, когда я локтями расталкиваю народ. Не прощу себе, если вновь ее упущу. Не прощу.
У двери ведущей судя по всему в гримёрку, успеваю перехватить за руку Черноглазку и пока она приходит в себя утягиваю ее за собой в маленькое темное помещение, судя по всему это чулан обслуживающего персонала.
— Что? Что ты... Что ты делаешь?... — выдает тяжело дыша моя Дюймовочка.
Напугал я ее знатно. Дёргаю за длинный шнурок, что болтается почти между нашими лицами и в комнате загорается одинокая тусклая лампа. Черноглазка хлопает своими большими ошалевшими глазками и впивается руками в мои плечи.
— Тим... — выдыхает она еле слышно и столько сомнения в ее голосе, словно до конца не верит, что это могу быть я.