Автор: Белль Аврора.
Оригинальное название: Night Fury: First Act
Название на русском: Ночная Фурия: Первый Акт.
Переводчик: Ника Метелица
Редактор: Ольга Михась, Ирина Чистякова.
Переведено специально для группы: https://vk.com/stagedive http://vk.com/bellaurora_pepperwinters
ЛЮБОЕ КОПИРОВАНИЕ И РАЗМЕЩЕНИЕ ПЕРЕВОДА БЕЗ ССЫЛКИ НА ГРУППУ И ПЕРЕВОДЧИКА ЗАПРЕЩЕНО.
Пролог.
Воспоминания из детства.
Какая у них цель?
Успокаивать слабоумных? Возможно, напоминать им о лучших временах? Быть надеждой в черные дни?
Воспоминания субъективны и односторонни.
У них двойной смысл.
Воспоминания из моего детства не такие, как у других.
Я не помню маму... или папу, если на то пошло. Я впервые помню себя в возрасте пяти лет. Это воспоминание часто возвращается.
Оно повторяется.
Это урок, который я не забуду. В этом мне хорошо помогает память.
Я вздрогнула и проснулась. Тяжело дыша, вся в поту и злая. Рычание зарождалось в глубинах моего горла, это больно, но боль приятная. Я не могу вспомнить сон.
Я слышу ее голос, моей мамы, но ее лицо в тумане. Это злит меня. Бесит. Мое рычание становится гортанным, на лице капельками выступает пот. Я трясусь от гнева. Они насмехаются надо мной, мои сны.
Я прикладываю кулаки к вискам. Мне не нужен кто-то, чтобы сказать, что мои костяшки побелели. Я сжимаю их так сильно, что они немеют. Она там. Я знаю, она там.
Почему я не могу вспомнить ее?
Монахини говорят мне, что невозможно иметь эти воспоминания, и они – просто кошмары. Мой мозг обманывает меня.
Сестра Френсис открывает дверь в мою спальню. Это всегда она. Она единственная, у кого хватает терпения разбираться со мной. Все остальные сдались. Мне нравится Сестра Френсис.
Непрерывно рычу, пока горло не начинает саднить. Я избегаю ее взволнованного взгляда. Она воркует в другом конце комнаты, руки раскрыты, но что-то мешает ей предоставить мне комфорт, в котором я так отчаянно нуждаюсь.
Мое рычание прекращается. Вместо этого я вслушиваюсь.
Отец Роберт сдерживает Сестру Френсис. Они тихо спорят. Я не уверена, что происходит, но Сестра Френсис... ее лицо морщится. Она складывает руки в мольбе, выражение ее лица умоляющее, когда она просит. Он качает головой, и он непоколебим.
Она опускает подбородок, закрывает рот ладошкой и рыдает. Выражение лица Отца Роберта остается неизменным. Секунду он выглядит почти извиняющимся. Когда он начинает входить в мою спальню, она кричит, бормочет и ворчит, напрасно пытаясь удержать его.
Мое сердце бьется с перебоями даже сейчас, в настоящем.
Его лицо. Выражает гнев. О, даже ярость…
Когда он резко отодвинул ее, она споткнулась. Мое тело оцепенело. Давление растет в ушах. Мне не понравилось это. Я хочу выцарапать ему глаза.
Я даже не осознаю, что сижу здесь, как статуя, наблюдая.
Не проверив, как она, Отец Роберт входит в мою комнату, а Сестра Френсис кричит снова и снова:
– Мне очень жаль, малышка. Мне жаль.
Впервые в моей жизни я больше не злюсь.
Страх рванул по моим венам, пульсируя в висках с каждым ударом сердца. Отец Роберт запер за собой дверь.
– Пришло время начать обучение, Катарина, – он остановился на полпути и встал в середине моей спальни. – Ты была послана нам как подарок от самого Бога. Ты поможешь нам в нашем деле.
Я не понимаю, о чем он говорит. Мой мозг слишком молод, чтобы понять, что он хочет сказать мне. Вытаскивая рубашку из штанов, он приближается ко мне:
– Пришло твое время начать обучение.
Мой урок в этот день был простым.
Я - подарок, и этого хочет Бог.
Минуту я оглядываю комнату с моего места на кушетке.
Пустая. Моя комната пуста, точно так, как мне нравится. Мне не нужны вещи. Материальные вещи ничего не значат для такого человека, как я. Они расходуются на смиренных единомышленников.
Я соскальзываю с кушетки и становлюсь на колени рядом с кроватью. Мои глаза закрываются. Я хватаю четки, складываю руки вместе и начинаю тихо читать мою утреннюю молитву. Отец Роберт все сделал так, как и сказал в тот день.
Он обучил меня. Обучил меня тем вещам, которым не должны обучать ребенка. Но я другая.
Не переживайте за меня. Божья воля никогда не должна подвергаться сомнению. Это моя судьба. Я скажу вам одну вещь, слушайте внимательно и учтите мое предупреждение.
Вещи не всегда то, чем они кажутся.
Глава 1
– Проклятье, Катарина, – пыхтит он.
Мое собственное неровное дыхание выбивается порывами. Пот стекает по вискам. Напряжение делает такое с человеком. Он удерживает меня так сильно, что мне не вырваться. Стискивает зубы и рычит:
– Борись со мной.
Ему нравится, когда я борюсь с ним. Это делает его счастливым. Так что я так и делаю.
Я делаю все, что Отец Роберт говорит мне. Он называет меня "моя хорошая девочка", даже несмотря на то, что я далеко не хорошая. Мне постоянно напоминают этот факт. Я стараюсь выбраться из его захвата, выдыхая:
– Я пытаюсь.
Он притягивает меня сильнее к своему телу:
– Не надо пытаться, надо просто делать.
Господи, пожалуйста, дай мне силы, которые мне нужны для борьбы.
Мне нужно бороться. Он будет разочарован, если я не буду этого делать.
Его тяжелое дыхание становится порывистым. Он сердит на меня, на отсутствие попыток. Одна рука сжимается вокруг моей талии, другая вокруг шеи. Я не подчиняюсь. Никогда.
Он захватывает мою шею, и я начинаю хрипеть. Давление на горло становится невыносимым. Отец Роберт делает это специально. У меня проблемы с людьми, которые касаются моей шеи. Он знает это. Я понимаю, что он делает: он вынуждает меня бороться.
Его уговоры срабатывают.
Мой гнев разрастается, медленно обжигая желудок, иссушая мои внутренности, я стала той, кем он хочет, чтобы я была. Рычание вырывается из моего горла.
Отец Роберт жестоко смеется:
– Вот так, Кэт. Разозлись, – я поднимаю колено и ударяю пяткой по его ноге так сильно, как могу.
Он ворчит:
– Черт, – его руки ослабевают на секунду, прежде чем он восстанавливает дыхание. – Хорошо.
Гнев кипит в моих венах. Я не хочу причинить ему боль. Я хочу убить его.
Обнажая зубы, я рычу в ответ. Мой локоть врезается ему в ребра. Он не показывает, что ему больно, только воздух со свистом вырывается из него. Мой гнев продолжает расти, перетекая в ярость. Тело сражается, голова мечется из стороны в сторону, я издаю животный рев.
А он смеется. Смеется надо мной.
Я взбешена. Мой гнев настолько силен, что тело дрожит. Внезапно, я хочу зареветь, чувствуя себя беспомощной, как торнадо, который заперли в маленькой коробочке. Он хватает меня за волосы, и я визжу, когда он сильно дергает за мой хвостик, губы задевают мое ухо:
– Используй то, что имеешь.
Мой мозг проясняется перед тем, как я открываю рот и кусаю руку, которая держит меня за шею, впиваясь зубами достаточно сильно, чтобы прокусить кожу.
Отец Роберт орет так громко, как может. Я чувствую его кровь во рту, и вместо того, чтобы испытывать тошноту, это питает меня, как бензин, вылитый в огонь. Удовольствие курсирует по моим пульсирующим венам.
Больше не смеетесь, да, Отец?
Я ухмыляюсь и облизываю губы, наслаждаясь металлическим вкусом маленькой победы.
Учитывая, что Отец Роберт ростом около 192 см и содержит в себе примерно 105 кг мышц, а я только 170 см и весом 63 кг, возможно, победа не такая уж маленькая.
Адреналин во мне начинает утихать, а с ним и гнев. Мое тело становится вялым и с трудом двигается. Отец Роберт чувствует это. Теперь я бесполезна для него. Он отпускает меня, кладет руку мне на голову и игриво отталкивает.
Я падаю на мягкий мат, пыхтя и сопя. Пот капает на пол передо мной. Прищурившись, смотрю на его суровое лицо.
Его некогда черные волосы, теперь с сединой, коротко подстрижены. Широкая грудь и плечи поднимаются с каждым вдохом. Черные тренировочные штаны скрывают длинные крепкие ноги, и он без обуви. Его темно-карие глаза сверлят мои. Если бы он не был священником, то Отца Роберта считали бы довольно привлекательным.