Слезы потекли по моему лицу, когда я смеялась, освобождая тревогу, гнев и волнение.
Ари наблюдала за мной, осторожная улыбка заиграла на ее губах. Когда я все-таки взяла себя в руки, она спрашивает:
— Все в порядке?
Слезы текут по моим щекам, и я начинаю неудержимо рыдать, правда, по другой причине. Ари подходит, вытирает их и говорит с неодобрением:
— Почему ты плачешь, дорогая?
Из меня все вылетает:
— Я просто убила мужчину, который стоял ко мне спиной и молился. Он не ожидал такого поворота событий, — фыркаю я.
— Он не знал, что так произойдет и… — я смотрю ей в лицо и шепчу: —…И мне было плевать.
Мое тело сотрясается в тихих рыданиях.
— Я рада, что он мертв.
Меня притягивают в теплые объятия. Ари хихикает в мое ухо:
— Ох, моя голубка. Успокойся.
Мои рыдания начинают утихать. Начинается стадия отстраненности. Мне нравится, когда мое сердце немеет. Онемение — это хорошо.
Ари целует меня в висок:
— Ты была рождена для этого. У тебя одна из самых жестоких работ в мире, и ты просто доказала, что можешь легко справится с ней, — она отстранилась и улыбнулась.
— Это дар.
Я не сказала ни слова.
Не знала, что меня должны поздравлять с этим.
Она протягивает мне свою ладонь, и я возвращаю Конеко. Она вытирает лезвие своим одеянием, и встает на колени перед телом, рукой подзывая меня, и я помогаю ей сдвинуть тело Марселя.
Я прихожу в замешательство, когда она начинает делать моим мечом небольшие порезы на его лице, пальцах и шее.
Видя мое непонимание, она объясняет мне:
— Надо было объяснить заранее. Нам надо, чтобы это было похоже на ограбление, которое пошло не по плану.
О. Дерьмо.
— Извини.
Она усмехается и отмахивается от меня.
— Ничего страшного. В следующий раз мы обговорим детали, как должно выглядеть убийство. Это была моя ошибка.
Она тянется рукой к своему карману, вытаскивает пару перчаток и вручает мне.
— Теперь наведи здесь беспорядок, пожалуйста.
Перчатки странно ощущаются на моих руках, как будто душат мои пальцы.
Я иду из комнаты в комнату, разбрасывая кругом вещи, ломая украшения и рамки и передвигая предметы.
Ари подзывает меня к себе, тоже надевая пару перчаток:
— Нам нужно взять телевизор, перенести его в холл и оставить там, чтобы выглядело, будто что-то прервало грабеж.
Поднимая брови, я смотрю на нее с недоверием:
— Ты знаешь так много обо всем этом, Ари. Я впечатлена.
Ее улыбка не достигает глаз:
— До того, как я нашла Боба, моя жизнь была нехорошей.
Телевизор ударился об пол с громким стуком. Мы собираем наши принадлежности, и прежде чем уехать, я смотрю, как Ари подходит к Марселю. Поднимая глаза к потолку, она бормочет несколько слов шепотом, прежде чем опускает руку и погружает свои пальцы в его кровь. Ее глаза закрыты, когда она водит покрытыми кровью пальцами по его лбу, потом вниз по щекам и соскальзывает на подбородок.
Я в шоке смотрю на нее, она встает и идет ко мне, и победа отражается на ее лице. Внезапно я понимаю. Арианн. Кодовое имя — Боевая Раскраска.
Она тянется к пакету и вытаскивает оттуда две толстовки. Я не трачу время впустую, надевая свою и натягивая капюшон. Ари делает так же.
Мы выходим через заднюю дверь и идем к задним воротам, как будто все нормально, как будто, так и должно было быть, что мы были здесь. На улице мы запрыгиваем в ожидающий нас «мерседес», и Кларк везет нас обратно в «Мираж».
Удовлетворение растекается по моему телу. Слушая, но не прислушиваясь к разговору Ари и Кларка, я расслабляюсь на своем сидении, внезапно ощущая себя истощенной. Мои веки трепещут, а затем закрываются, и я погружаюсь в спокойный сон.
Глава 8
Дверца машины скрипнула, и я, вздрогнув, проснулась. Сердце выпрыгивает из груди. Мне требуется время, чтобы собраться и понять, где нахожусь. Мы вернулись к амбару.
Кларк протягивает мне руку, улыбаясь. На его прекрасном лице нет осуждения. Он понимает меня. Он — тот самый тип человека, который нужен в жизни каждого. Он принимает в жизни все так, как есть.
Клянусь Богом. Мне нравится это.
Я думаю, часа два назад я не смогла бы применить это высказывание к моей жизни. Ощущение свободы творит чудеса с душой.
Я кладу свою руку в его. Он осторожно тянет меня из машины и прижимает к себе. Я заключена в его крепкие объятия. Он шепчет мне в ухо:
— Ты сделала это, Кэт.
Он все еще держит мою руку и ведет меня, поскольку Ари следует за нами. Он вводит свой код, и как только дверь открывается, я слышу поздравления. Громкие крики пугают меня, и мое тело начинает дрожать. Я смотрю на первый этаж «Миража», и то, что я вижу, заставляет меня вспыхнуть.
Смеющаяся Френки, ухмыляющийся Боб и улыбающийся Марко ждут меня. Ари и Кларк присоединяются к ним. Бутылка вина для причастия откупорена, и на одной из досок черным выведено «Поздравляем, Кэт!», а вокруг надписи красным маркером нарисованы воздушные шарики.
Улыбаясь как идиотка, я начинаю краснеть, и, качая головой, не веря, медленно спускаюсь к ним. Это очень мило с их стороны, но уже почти 4 утра, и я очень устала.
Боб первым подходит ко мне. Обнимает меня и хихикает. Он крепко сжимает меня, и я пищу, когда он приподнимает меня в оживленном объятии.
— Я знал, что ты сможешь, девочка. Я так горжусь тобой. Так горжусь.
Хорошо, возможно, я не так уж и устала.
Френки целует меня в щеку, сжимает плечо и подает мне кофейную кружку с вином. Кларк подмигивает мне с другого конца комнаты. Я наблюдаю, как Ари изображает сцену убийства Бобу, который упивается каждым движением с благоговейным трепетом. И Марко….
Марко смотрит на меня с легкой улыбочкой. И эта улыбка….
Она печальная. И практически разочарованная. Я удерживаю его взгляд.
И не понимаю.
Внезапно, Ари откашливается достаточно громко, чтобы все замолчали. Она держит кружку с вином и начинает говорить:
— Сегодня для нашей Катарины была очень важная ночь, — Боб кивает, соглашаясь.
Ари продолжает:
— Сегодня Кэт вступила в «Мираж» и стала полноценным участником. Она проявила инициативу, и то, чего она достигла сегодня вечером, никто не сможет отнять у нее.
То, как она говорит это, не надменно, а угрожающе. Моя грудь сжимается. Это ее способ предостеречь остальных. То, что случилось в прошлом, там и должно остаться. И от этого я одновременно хочу расцеловать ее и разрыдаться.
Она выходит вперед и протягивает мне руку. Я беру ее руку с полуулыбкой. Она тянет меня, чтобы я села на стул, и на лицах всех присутствующих появляются таинственные улыбки. Я начинаю нервничать.
Я заикаюсь и беспокойно хихикаю:
— Чт-что происходит ребята?
Ласковая улыбка Боба успокаивает меня.
— Это традиция. Просто прими это.
Френки выходит вперед с кинжалом, и когда Ари протягивает руку, чтобы забрать его, Френки бормочет:
— Я — ее лучшая подруга, и сделаю это первая.
Мои глаза расширяются, когда Френки подходит ближе ко мне с кинжалом в руке.
Когда она подносит кончик кинжала к своему пальцу и прокалывает его, мой мозг прекращает попытки понять происходящее и отключается.
Она держит кинжал около себя, поднимает свой окровавленный палец и прижимает его к моему лбу. Я чувствую, как отпечаток ее крови остается на моей коже, и меня тревожит, насколько спокойно я чувствую себя в этот самый момент.
Мое дыхание стабилизируется, и я закрываю на секунду глаза, хочу только чувствовать.
Вдруг, меня окружают. Боб следующий окрашивает мою щеку. Ари оставляет свою кровь на моей другой щеке, в то время как мило улыбающийся Кларк ставит точечку своей кровью между моими бровями. Наконец, подходит Марко, и не отводя от меня взгляда, протягивает руку к кинжалу.
Когда он прокалывает свой палец дольше, чем нужно, мое лицо начинает краснеть, а сердечный ритм сбивается.
Он наклоняется, поднимает свой палец и медленно прикасается к моей переносице, губам и подбородку, помечая меня своей кровью.
Отстраняясь, он какое-то время смотрит на меня, проверяя свою работу. Я теряю контроль над своим телом на секунду и высовываю язык, чтобы попробовать его кровь.
Как только я чувствую металлический привкус в его крови, сильно сжимаю ноги вместе и изо всех сил борюсь с собой, чтобы не попробовать его еще раз. Реакция, которую этот человек вызывает у меня…
Это пугает.
Марко отходит, и его место занимает Боб, он кладет руки на мои плечи и объясняет:
— Ты должна спать с этой боевой раскраской. Можешь смыть ее утром.
— Хорошо.
Боб отходит вбок и заявляет:
— Я рад принять Ночную Фурию в нашу семью, не то, чтобы она не была нашей семьей прежде. Только теперь она будет еще и работать с нами.
Слышатся еще крики «Ура», и прежде чем я это осознаю, засыпаю на офисном стуле, опираясь головой на шкаф для хранения документов.
И я засыпаю, улыбаясь.