Мы молчим минуту. Или две. Может быть три, я не уверена.
Я слышу любопытство в его голосе, когда он спрашивает:
— Почему, Кэт, у тебя был пошлый сон обо мне, а?
— Он не был таким уж пошлым, — кто-нибудь заткните меня. — Я просто не понимаю, почему это был ты, а не Кларк в моем сне, — Марко низко рычит, оскорбившись, и я быстро успокаиваю его самолюбие, хлопая ладошкой по его бедру. — О, да ладно. Ты ведь и так знаешь, что ты привлекательный.
Марко ворчит, соглашаясь:
— Я думаю, в этом есть смысл.
Я не могу остановить себя. Хохот вырывается из меня, искренний и громкий:
— О, блин, ну у тебя и самомнение, — делаю серьезное лицо, поворачиваюсь к нему и произношу. — Осторожно. Твоя огромная голова может не войти в дверь на обратном пути.
Его ухмылка такая красивая. Я хочу облизать ее.
— Черт, ты восхитительна, когда пьяна. Но это не то, что я имел в виду, — он быстро становится рассудительным. — Твой мозг защищает тебя так, как ты не можешь себе вообразить. Твои игры подсознания огромная часть этого, и есть смысл в том, что ты видела во сне меня, а не Кларка. Хотя мы оба являемся частью твоей повседневной жизни, твоему мысленному взору я безопаснее.
Он наклоняет бутылку вина и делает маленький глоток:
— Ты могла влюбиться в Кларка. Но со мной такой вариант невозможен, — он подмигивает мне. — И это делает меня достойным твоего сна.
Но с другой стороны факт, что по идее неразумно так поступать, когда ты опустошил три четверти бутылки вина на голодный желудок. Что-то в том, что он сказал, беспокоит меня:
— Почему в тебя невозможно влюбиться?
Его лицо лишено каких-либо эмоций, он пожимает плечами:
— Потому что я мудак.
Он сказал это так серьезно, так сухо — мое сердце сжалось. Мне стало жаль его. Все заслуживают быть любимыми.
— Я не думаю, что ты сможешь что-то сделать, если в тебя кто-то влюбится, — я выдаю маленькую улыбочку. — Даже мудакам нужна любовь.
Он смотрит на мою улыбку:
— Я надеюсь, что ты никогда не встретишь мудака, который изменит твое мнение на этот счет. Правда. Надеюсь.
Боже мой. Только послушайте эту Дебби Даунер[5].
— Почему ты такой циник?
Он вздыхает:
— Потому что я тот парень, который изменил мнение хорошей девочки о любви к мудакам. И теперь, она тоже циник.
Я даже не была удивлена этим кусочком информации. К сожалению, не была.
— Держу пари, она думала, что ты стоишь того, — шепчу я. Мое тело придает меня, когда мой язык выскальзывает, чтобы облизнуть мои губы. — Держу пари, что когда ты был с ней, ты делал это стоящим.
Марко стонет, пока трет лицо ладонью:
— Ты не можешь говорить мне подобные вещи, кисонька.
Замешательство накрывает мой ум:
— Почему не могу?
Наклоняясь ко мне, в его глазах вспыхивает искра:
— Потому что, когда ты говоришь такое, у меня появляется желание поцеловать тебя. А если я поцелую тебя, то я не остановлюсь на твоем ротике. Я, вероятно, не остановлюсь, пока ты не окажешься в моей постели, подо мной, стонущая мое имя, в то время как я буду смотреть, как ты кончаешь. А потом Боб кастрирует меня. Буквально.
Я хочу это. Не ту часть, где его кастрируют, а ту, где я оказываюсь под ним.
О, боже. Почему я хочу это?
Мое тело инстинктивно наклоняется поближе к нему. Его глаза рассматривают меня, следят за языком моего тела. В них вспыхивает эмоция, которую я не могу точно определить. Он вытягивает руку и берет в ладошку мою щеку, его едва приоткрытые глаза впиваются в мои.
— Ты уверена, что не любишь Кларка?
Я наклоняюсь к его прикосновению:
— Да, уверена. А что?
— Ну, тогда я не буду чувствовать себя виноватым за это.
Он наклоняется и медленно проводит своим носом по моему, и это такой интимный, трогательный жест.
Мой живот скручивает ожидание. Он кладет свою вторую руку на мою другую щеку и осторожно притягивает меня. Его дыхание согревает мои губы, и внезапно, я хочу этого больше всего на свете. Наши губы встречаются в сладком поцелуе, таком нежном, но все же решительном. Этот поцелуй выражает уверенность и желание.
Этот поцелуй — ошеломляющий.
Мои веки трепещут и закрываются, я вытягиваю руки, хватаю его за плечи для опоры.
Щелк.
О, дерьмо.
Щелк.
Щелк.
Мои глаза резко распахиваются, и я убеждаю себя отстраниться. Но вместо этого, я встаю на свои колени, и — пока наши губы еще атакуют друг друга — ползу, чтобы быть ближе к Марко. Его сильные руки обнимают мою талию, притягивают к себе, и хотя сейчас мы грудь к груди, это по-прежнему кажется недостаточным.
5
Дебби Даунер — персонаж культового американского шоу Saturday Night Live («Субботним вечером в прямом эфире») в исполнении Rachel Dratch, наводящий на всех тоску своими замечаниями и высказываниями.