— Потому что я сама тебе рассказываю!
— Заметь, я этого не требую. Говорить или нет — твоя добрая воля. Я не считаю себя вправе контролировать каждый твой шаг. А вот ты, похоже, так не думаешь.
— Том, я просто спросила, где ты берешь средства. Неужели так сложно ответить? Иначе я не буду знать, что мне думать, начну беспокоиться за тебя и...
— Жизнь была бы намного проще, — сказал он сквозь зубы, — если бы люди не стремились осчастливить своей заботой всех и каждого. Минни, поверь, в этом нет ничего преступного. Просто... небольшой бизнес. Но школьные правила не одобряют занятия коммерцией, поэтому я его не афиширую.
— Что за коммерция? Кому и что ты продаешь?
— Извини, не могу сейчас сказать. Я же объяснил, почему. Придет время — расскажу.
Она пыталась добиться ответа всю дорогу до "Трех метел", но там пришлось прекратить разговор — слишком много вокруг было посторонних ушей. Вдобавок Том разозлился всерьез, и Минерва против воли почувствовала себя виноватой — он ведь хотел ее порадовать, сделать ей подарок, а она все испортила... В конце концов, с чего она решила, что он занят чем-то незаконным? Какое имела право оскорблять его подозрениями?
Но сомнения никуда не девались, как она ни гнала их прочь.
Может быть, это было совсем незначительное происшествие. Но Минерве оно почему-то запомнилось надолго. Потому что после него их отношения стали ухудшаться, как будто яркий детский мяч, подброшенный вверх, на мгновение замер в зените и потом сначала медленно, а дальше все быстрее начал падать вниз, к земле.
4
И тогда, и потом ее уже терзали сомнения. Она догадывалась, что с Томом что-то не так. Он был скрытен, у него постоянно были какие-то непонятные дела, он мало что ей рассказывал. У него были резкие и сильные перепады настроения, ни смысла, ни причины которых Минерва не понимала.
На рождественские каникулы они с Томом съездили на остров Скай. Деду Том понравился, но после разговора с ним дед, посмеиваясь, сказал Минни:
— Что ж, ты сделала выбор вполне в духе семьи...
— Что вы имеете в виду?
— Из всех возможных мужчин ты выбрала самого сильного. Это правильно. С кем-то послабее тебе было бы скучно. Но готова ли ты за это заплатить? Вот что я хочу услышать.
— Я не понимаю, — резко сказала она.
— Минни, не надо сразу выпускать иголки и становиться похожей на рассерженного нарла... Том способен на многое — это видно уже сейчас. С твоей помощью он добьется большего, чем любой его сверстник. Но для этого тебе придется поступиться собой. Забыть о своем "я", жить его жизнью, смотреть на мир так, как он. В этом нет ничего плохого. Я, пожалуй, сам такой, — он усмехнулся. — Ты же знаешь, что я не особо спрашивал твою бабку, хочет ли она выходить за меня замуж. Боюсь, я временами был с ней слишком жестким, и вообще жизнь у нее выдалась не очень-то сладкая. Но Кэти, пусть ей будет тепло в садах Авалона, была мягкой и покладистой женщиной. Ты не такая. Ты пошла в нашу породу. Потому я и спрашиваю — ты готова уступать? Если нет, то еще не поздно отказаться.
— Дедушка, почему у вас всегда либо полная покорность, либо война?! Почему вы считаете, что люди не могут просто понять друг друга?
— Не тот случай, девочка моя, ох, не тот случай...
Тогда она решила, что дед, как обычно, сгущает краски.
Зря. Очень зря.
* * *
В марте 1943 года Тому пришел ответ из Министерства — разрешение вступить в брак, которое ему требовалось как несовершеннолетнему. А на пасхальные каникулы они отправились вдвоем в гости к милой старой деве Батильде Бэгшот, с которой Минерва познакомилась на вечеринке у Слагхорна. Мисс Бэгшот трогательно радовалась, что у нее в доме появилась молодежь, переживала, не знала, куда усадить, чем угостить...
Там-то все и произошло. В спальне на втором этаже, которую отвели Минерве и где пахло полировкой для мебели, отглаженным льняным бельем и лавандой от моли.
Том давно этого добивался, и Минерва наконец уступила. В конце концов, до свадьбы оставалось три месяца... Это оказалось не так больно, как она думала, но очень страшно. И как-то горько, грустно, будто теперь уже ничего не могло быть по-прежнему. Будто теперь она была прикована к нему навсегда.