— Ты считаешь, Дамблдор мой хозяин, а я его марионетка? Том, очень глупо с твоей стороны судить всех по себе.
— Ну, я, конечно, не думаю, что все так просто. Наверняка тебе было дано формальное право выбора... Итак?
— Ты же сам сказал, что мне ничего не остается, — ответила она, пожав плечами.
— Вот именно, — улыбаясь, согласился он и встал. — Что ж, можешь возвращаться в Хогвартс. Портключ перенесет тебя обратно. Сдавай дела, устрой "отвальную" для коллег... Не сомневаюсь, что Дамблдор сумеет придумать благовидную причину твоего увольнения. В понедельник ты мне нужна на работе. Удачи.
Он уже взялся за ручку двери, потом обернулся на пороге и добавил:
— И не бойся за свое целомудрие. Дамблдор думает, что я питаю к тебе интерес определенного рода, но он ошибается. Что бы обо мне ни говорили, участие в оргиях не входит в число обязанностей моих сотрудников.
Дверь с легким стуком закрылась. Минерва посидела еще несколько минут, машинально вертя в пальцах взятый со стола карандаш. Вот и все... Теперь пути назад уже нет.
Полураздетая красотка со стены насмешливо подмигивала ей.
* * *
Никакой прощальной вечеринки для учителей она не устраивала — слишком много пришлось бы объяснять. Пускай Альбус сам придумывает причины ее ухода — рассказывает, что она переутомилась, заболела, сошла с ума, вышла замуж... Минерве хотелось покинуть Хогвартс как можно быстрее. Какой смысл цепляться за привычную, нормальную жизнь, ловить последние минуты? Решено — значит, решено. Под поезд тоже бросаются сразу, а не постепенно.
Присланный в воскресенье портключ был на вид обыкновенной фаянсовой тарелкой с золоченой надписью по краю: "Сувенир из Бата". В девять утра в понедельник он сработал и доставил Минерву в лабораторию.
Где находилась лаборатория на самом деле, она так и не поняла за все время, что там работала. Попасть сюда можно было только через портключ, аппарация не действовала, а выход из здания попросту отсутствовал. За окнами, разумеется, был некий пейзаж, но он так часто менялся, что понятно было — это имитация. Иногда отдел, где Минерва работала, был на уровне примерно пятого этажа, а под ним расстилался заснеженный парк. Иногда окна оказывались так низко, что стекло заслоняли ветки шиповника и густая трава. А вообще Минерва не удивилась бы, если бы оказалось, что на самом деле лаборатория спрятана в сотнях футов под землей.
Сколько в здании этажей, она не знала, но предполагала, что не меньше пяти. Один полностью занимала зельеварная лаборатория — судя по мощным трубам вытяжки, тянувшимся вдоль лестничной клетки. Но в любом случае войти Минерва могла только на свой этаж, который состоял из короткого, ярко освещенного коридора и десятка дверей без табличек. Ее дверь была второй справа. Внутри — темные стенные панели, огромные шкафы с оборудованием, рабочие столы, а еще аквариум и множество горшков с комнатными растениями.
— Лишнее свидетельство заботы со стороны Лорда, — в первый же день пояснил ей руководитель лаборатории, Даррен Малсибер. — Видишь ли, мы здесь живем замкнуто, в отрыве от природы... В таких условиях человеку нужно расслабляться — а что лучше подходит для этого, как не созерцание цветов и рыб? Со стороны Лорда было очень мудро предусмотреть это. Но от его внимания вообще ничто не ускользает.
Минерва покосилась на Малсибера и с удивлением обнаружила, что он, кажется, говорит совершенно серьезно.
Малсибера она помнила еще по Хогвартсу — он учился на Рэйвенкло, курсом младше, и еще тогда входил в компанию Тома. Впрочем, в лаборатории Минерва с ним общалась редко. Ее основным напарником был Тед Уилкс, один из ее бывших учеников, совсем еще мальчишка — и тридцати не исполнилось. Увидев Минерву, Тед поначалу был ошеломлен, но потом заулыбался:
— Профессор, как здорово, что вы теперь с нами!
За все время, что они работали вместе — почти год, — он так и не привык называть ее по имени. Все "профессор" да "профессор". Впрочем, так же поступали и другие сотрудники лаборатории, которых она учила в Хогвартсе.
Не сказать, чтобы разговаривать приходилось много, — условиями контракта запрещалось обсуждать рабочие вопросы с кем-либо, кроме напарников и непосредственного начальника. Тем более немыслимо было выносить информацию за пределы лаборатории. Магический договор был составлен так ловко, с применением чар, аналогичных Fidelius, что Минерва при всем желании не смогла бы никому ничего рассказать. А если бы к ней пытались применить легилименцию — например, в аврорате, — это закончилось бы смертью, причем очень быстро...