Она наколдовала на стене держатель для импровизированного факела, вставила туда пылающую ветку, потом опустилась на колени и поцеловала Тому руку. Странно — рука была прохладная, словно и не касалась только что огня.
— Можешь встать.
— Что это было? — спросила она, чтобы что-то сказать. — Какая странная церемония...
— Одна из древних волшебных традиций. Неужели ты не помнишь? Сегодня же Самайн, полагается зажигать новый огонь. Позже этот день объявили праздником Всех святых и взяли моду развешивать дурацкие тыквы. Но мне больше нравятся древние обычаи, так что лет пять назад я возобновил и этот.
Он посмотрел на нее, потом взял у эльфа бокал вина и протянул Минерве.
— Ну, расскажи мне, как твои дела.
Она не знала, как себя вести, — воспоминания о торте в виде головы Дамблдора все еще были слишком свежи, и она не могла смотреть Тому в лицо. Оттягивала момент решающего разговора, несла какую-то чушь, пересказывала истории из школьной жизни. Упомянула Сивиллу Трелони — Том вдруг заинтересовался и попросил рассказать подробнее. После к ним кто-то подошел, и Том кивнул Минерве на кресло:
— Подожди здесь. Мне нужно поговорить.
— Да, милорд, — ответила она и удивилась тому, как легко это слово слетает с языка.
Ждать пришлось долго. Лорд разговаривал то с одним, то с другим. Потом явился Люциус с толстенной папкой финансовых документов и на два часа уединился с Лордом в кабинете. Минерва успела задремать в кресле и очнулась, когда ее тронули за плечо. Подняла голову — Том смотрел на нее, прищурившись. Потом молча кивнул в сторону спальни — пошли, мол, раз уж явилась...
В спальне она привычно, быстро разделась и забралась под одеяло. Но, видимо, так устала за последние дни, что, едва коснувшись головой подушки, мгновенно заснула. Проснулась, когда уже было светло. Том, как ни странно, тоже лежал с закрытыми глазами — он что, так расслабился после победы, что даже завел привычку спать? Впрочем, стоило Минерве посмотреть на него, как он мгновенно открыл глаза.
— Извини, — сказала она неловко.
— Брось. Кровать для того и существует, чтобы спать.
Она хотела было встать, но Том вдруг потянул ее к себе. Минерва зажмурилась — после того, что случилось в феврале, она не могла даже подумать о том, чтобы еще раз ему позволить... Змея на левой руке, казалось, смотрела на нее издевательски.
Том негромко рассмеялся:
— Ох, Минни, да не буду я тебя насиловать... Не хочешь — не надо.
Она вздохнула с облегчением, но тут же спохватилась — ей ведь надо поговорить, убедить его... А она с ходу отвергает самый простой способ заставить мужчину смягчиться. Так нельзя, надо сделать над собой усилие... Зачем она в конечном счете сюда пришла, если не торговать собой?
Она подвинулась к Тому и обняла его, но он только зло дернул плечом.
— Дура!
Потом встал, оделся и ушел. А Минерва лежала в постели и думала, что и вправду дура, раз не может в его присутствии как следует контролировать мысли. Ну вот, пожалуйста, — теперь говорить с ним бесполезно. Зря она пришла…
Послышались шаги — Том вернулся.
Сел на край кровати.
— Ладно, черт с тобой. Ты и вправду не обязана испытывать ко мне нежные чувства. Не нервничай, я тебя выслушаю. Но сначала все-таки придется сделать над собой усилие, уж извини. Как ты там выразилась — "поторговать собой"?.. Потерпи, я быстро.
Он велел ей встать на колени. Так было даже лучше, потому что можно было спрятать пылающее от стыда лицо в подушку. Но то ли от нервного напряжения, то ли еще от чего — когда Том вошел в нее сзади резко и сильно, Минерва вдруг испытала такое острое удовольствие, что вскрикнула и тут же вцепилась зубами в наволочку. Проклятое тело подвело ее, оно не желало знать никаких моральных преград и устоев, оно предало ее и бесстыдно отдавалось врагу... Собственный голос стал каким-то чужим — низким, хриплым, — а потом она еще и разрыдалась и продолжала рыдать, когда все уже закончилось.
Том, кажется, испугался. Спросил, не плохо ли ей, потом отодвинул от себя и с сомнением заглянул ей в лицо.
— Это просто нервный срыв, — сказала Минерва, отворачиваясь. — Сейчас пройдет.
Он хмыкнул, но промолчал. Потом отошел к окну, пока она возилась с бюстгальтером и чулками.