— Ты думаешь, они сами этого не понимают и никак не подстрахуются?
— Разумеется, понимают. Они и решились-то лишь на условиях обмена заложниками. Пятеро от них, пятеро от нас. Для гарантии. Только добровольцы, это оговорено в магическом договоре. Если будет попытка ареста или еще что-то, заложников казнят.
— Ты готов с такой легкостью пожертвовать своими людьми?
— Ценными — нет. Но всегда есть проштрафившиеся, кого все равно не жалко.
— Как же добровольность?
— Ты помнишь, что было с тобой, когда я только-только поставил тебе метку? Эйфория... Я тогда серьезно прислушался к твоим словам и слегка усовершенствовал заклятие. Сейчас те, кто получает метку, в первые дни готовы со слезами счастья броситься ради меня в огонь. Так что...
— Ты считаешь орденцев идиотами? Думаешь, они не догадаются, что ты пошлешь тех, кто не нужен?
— Ну, сами-то они тоже не пошлют в заложники лучших из лучших. Да и выхода у них особо нет. Либо они рискнут сейчас, либо будут ждать, пока мы все-таки соберемся с силами и окончательно их раздавим...
* * *
Весь следующий день Минерва напряженно думала. У нее не было способа связаться с кем-то из Ордена. Ее сов по-прежнему проверяли, патронус слишком бросался в глаза... Если бы была какая-то парная вещь, чтобы один аналогичный предмет находился у нее, а другой — у кого-то из Ордена, можно было бы наложить протейные чары и надеяться, что они сработают...
И тут ее озарило. А почему обязательно — вещь?
Всю ночь она просидела над справочниками, выводя формулу заклятия. Опыт создания систем связи в лаборатории Тома очень даже пригодился. Конечно, шанс был очень невелик, формула получилась громоздкой, а в "свернутом" виде выглядела и вовсе непроизносимо — но рискнуть стоило.
Утром, разбудив Альбуса, она подождала, пока он съест яичницу и выпьет молоко, потом усадила на стул и сказала:
— Смотри мне в глаза и не дергайся.
Затем коснулась его палочкой и произнесла старательно заученный набор звуков.
Аль удивленно смотрел на нее и моргал. Потом стал вертеться, и Минерва уже подумала, что ничего не получилось. Как вдруг Аль испуганно поднял на него глаза — его рот сам собой открылся и произнес совершенно чужие слова:
— Ну, конечно, я знаю, где твоя палочка. Я ее съела. Как это «не смешно»? А по-моему, очень смешно! Джеймс, когда ты научишься следить за своей палочкой и не совать ее куда попало?!
Аль, кажется, собирался заплакать с перепугу. Минерва схватила его в охапку и быстро заговорила, почему-то на ухо:
— Лили! Лили! Вы меня слышите?
Пауза.
— Гарри, ты что?!
— Лили! Послушайте меня! Это говорит Минерва МакГонагалл...
Она принялась торопливо объяснять, в чем дело, не ожидая, пока Лили начнет задавать вопросы. Модифицированные протейные чары... У них обеих дети родились в один и тот же день, так что есть хоть какая-то зацепка, аналог, необходимый для заклятья... Нет, конечно, поправки на широту и долготу вводятся, естественно... Это всего на четверть часа — никто ведь не знает, как скажется на ребенке, что из него сделали такой оригинальный вариант камина... Есть важное дело, о котором нужно поговорить...
Альбус тем временем развлекался, пытаясь говорить одновременно чужим голосом и своим, так что Минерва временами ничего не могла разобрать.
Но все же они договорились. Ровно за четверть часа.
Утром на следующий день она оставила Аля на попечение матери и Тилси. Оделась и отправилась погулять, как обычно, по берегу. Пройдя по длинной галечной косе, споткнулась и упала. Попыталась встать, но тут же со стоном рухнула обратно, глядя на жутко распухшую ногу.
Охрана обычно не вмешивалась в жизнь подопечных, но в этот раз, видя, что Минерва не поднимается, охранник подошел ближе, скидывая разиллюзионное. Это был Джагсон.
— Профессор, вам помочь?
— Нет, — ответила она и слегка двинула палочкой, спрятанной в рукаве.
Невербальное империо...
Минерва знала, что они все умеют сопротивляться. Но за столько лет преподавателем в Хогвартсе она все-таки чему-то научилась...
Джагсон слегка моргнул и остановился.
— Сколько всего сейчас охраны?
— Только я, профессор. Рэнди заболел, так я пока один, а то меняться — такая морока... Вы только Лорду не говорите, хорошо?