Девушка кладёт ключи от квартиры в почтовый ящик, потому что так попросил Данила в записке, и выходит на улицу. Там слишком солнечно и хорошо. Кристина понимает, что хмуриться на солнечной улице неприлично, вздыхает и идёт на автобусную станцию. Ехать два часа, и теперь у неё в рюкзачке две книжки.
Кристина показывает билет, садится в автобус и прислоняется головой к окну. Она безучастно смотрит на суетящихся пассажиров, раскладывающих свои сумки в багажном отделении. В этом городе у неё больше никого нет.
Через десять минут автобус тихо трогается и набирает скорость.
— Чёрт,— внятно говорит девушка. Пассажиры, сидящие по соседству, недоумённо оглядываются на неё.
Но никто ничего не спрашивает.
========== Качели ==========
Девушка лет четырнадцати или пятнадцати сосредоточенно раскачивается на качелях. Со стороны кажется, что ничего важнее для неё не существует. Но Юля, глядя на неё, прекрасно понимает, что у девушки внутри что-то происходит. Пусть для кого-то её проблемы кажутся незначительными, но разве станешь раскачиваться на качелях в девять утра с таким серьёзным выражением лица, если всё в порядке?
А может, всё хорошо, и девушке просто жизненно необходимо было покататься на качелях? Юля размышляет, в какой момент она сама перестала радоваться простым мелочам. С каких пор диеты, пробежки, занимающие всю голову вопросы поступления в университет оказались важнее качелей, клубничного мороженого, коллекции закладок и розового дневника?
Она садится на свободные качели, смотрит в пасмурное небо и тихонько раскачивается. Пятнадцатилетняя девушка кидает на неё сосредоточенный взгляд, ещё сильнее отталкивается от земли, а через минуту, придумав что-то, подхватывает рюкзачок с земли и неторопливо уходит.
Юля сидит на качелях и не может придумать, как ей поступить. Она с раннего утра гуляет по пустынным улицам, выпила уже бутылку воды и стакан колы с ванильным вкусом, но ничего не решила. Она вышла из дома, пока Яна сладко спала; обошла полгорода и несколько круглосуточных киосков; дошла до заброшенного сада, забрела по сырым аллейкам в самую тихую его часть, но в сомнениях своих так ни к чему и не пришла, и небо алюминиевого цвета не даёт подсказок.
Поэтому Юля встаёт, отряхивает юбку и направляется к выходу.
Но останавливается, и у неё перехватывает дыхание, потому что девушка видит себя. Усталую, растрёпанную, в футболке и штанах для пробежки, в чумазых кроссовках, с короткой косичкой из длинных прядей, с рюкзачком на одном плече.
Юля откашливается, потому что чувствует, как пересохло в горле. Раньше она только в книгах встречала такое выражение, а сейчас буквально не может вымолвить ни слова. Она понимает, кто перед ней.
— Привет, Юля. Я Кристина.
Юля кивает в ответ, снова откашливается и произносит сипло:
— Я знаю. Привет…
Кристина спрашивает:
— Тебя Яна весь вечер угощала домашним вином?
И неожиданно Юля улыбается:
— Да, а откуда ты знаешь?
— Опыт,— Кристина тоже улыбается.— Это же Яна. Могу даже перечислить, что вы пили. Она гурман. Выпила однажды глоток какого-то редкого вина, задержала его на языке и, почувствовав вкус, даже расплакалась — говорит, потому что это прекрасное длилось всего несколько мгновений. Представляешь? Вы мне там оставили что-нибудь?
Юля неуверенно кивает и размышляет, до чего же странно это, видеть себя со стороны. «Вышла из себя, вернусь нескоро»,— думает она.
— Пойдём позавтракаем где-нибудь? И поделимся впечатлениями. Я вчера весь день в поездах, ночь почти не спала, сейчас только подремала в автобусе.
— Идём. Слушай,— говорит Юля.— Оказывается, со стороны у меня вполне нормальный голос. Я всегда считала, что он противный. И старалась поменьше болтать.
— Поэтому все считают тебя загадочной особой, да?
Юля усмехается:
— Похоже на правду. Куда пойдём есть?
— Тут кофейня рядом, там вкусные булочки и горячие пирожки.
— Слушай,— Юля хмурится,— ты наверняка ела всякую вредную еду.
— И немало,— подтверждает Кристина.— А что?
— Это ужасно. От вида гамбургера я прибавляю три килограмма, а если откусить, меня разрывает на части.
— Расслабься. Сейчас ты — это почти я, а значит, можно есть что угодно. Пока я была собой, еда куда-то растворялась, едва я успевала её проглотить.
— Везёт же.
— Пользуйся моментом,— улыбается Кристина.
Юля замечает, что улыбка у неё приятная, но немного не такая, какую она привыкла видеть на своих фотографиях.
— Да и за последние сутки я столько двигалась, что сейчас могу пиццу целиком съесть, и всё впрок пойдёт.
— Убедила,— соглашается Юля.
В кофейне тепло и уютно, а облака в небе наконец расходятся, и выглядывает солнце, поэтому краешек стакана на столике нестерпимо блестит. Юля устраивается в самом тёмном уголке и отодвигает стакан правее, чтобы не было бликов, слушает про похождения Кристины и поражается.
— Хорошо, что тебя встретила,— говорит Кристина.— Я направлялась за запасными ключами. Они тут припрятаны в парке.
— Как раз на такие случаи?
— Ага. Судя по тому, что ты вообще не удивляешься, ты прочитала всю чёрную тетрадку.
— Да,— смущается Юля.— Я понимаю, что это дневник, но я хотя бы не думаю теперь, что я сошла с ума. И ещё с Яной всё это обсуждали, я почти успокоилась.
Кристина, с аппетитом уплетающая булочку с ветчиной и овощами, бледнеет и закашливается. Юля вскакивает и немного неловко хлопает её по спине. Кристина шмыгает носом, прожёвывает кусочек и жалобно спрашивает:
— Она что, всё знает?
— Я ей не рассказывала, честно… Она сама догадалась. Ну и… прочитала, наверное. А ты…
— Я просто ей так ничего и не рассказала… За два года,— уныло говорит Кристина.— Боялась, что она посчитает меня ненормальной.
— Могу понять,— кивает Юля и принимается за слоёный пирожок с клубникой.— До чего же вкусно это…
— Как она отреагировала?
Юля замечает, что Кристина нервничает настолько, что одну салфетку порвала в клочья, а из другой смастерила какую-то подозрительную птицу. Поэтому старательно успокаивает девушку:
— Если честно, до странного спокойно. Даже разрабатывали стратегию, как тебя найти, сколько стоит ждать твоего приезда. Знаешь, как она ловко меня раскусила? Стою я, значит, на набережной с Александром…
— С Александром? С тем самым, да? С татуировками? — ужасается Кристина.— Ты серьёзно?
— Да,— смущается Юля,— а что? Он… милый.
— Я тебе потом расскажу. Хотя ты ещё несовершеннолетняя, но я всё равно тебе расскажу.— Кристина замечает, что высокая усталая девушка за прилавком начинает прислушиваться, и понижает голос:— Ты что-нибудь ещё успела натворить? Ты на работу вчера не ходила?
— А там твоя смена была? Вроде же сегодня? Яна сказала, правда, время от времени можно пропускать.
— «Яна сказала»… Я смотрю, вы подружились.
— Ты что, ревнуешь к ней? — фыркает Юля.— Ну да, она классная, хоть и перепугала меня сначала. Когда гналась за мной.
— Яна тот ещё терминатор, согласна.
— Вот! Я её так же назвала, она удивилась даже.
— Так что там с Александром было? Мне любопытно.
— Ой.— Юля краснеет.— Кафе да прогулка, ничего особенного. Правда…
— Что?
— Ну, он прямо явственно старался быть поближе. Говорит, какой у тебя парфюм классный. Запястье моё понюхал, потом воротничок поправил. Ну и всякое такое. Восхищался фигурой, ногами… Много приятного говорил.
— Это он умеет,— замечает Кристина.
— Ты что-то темнишь,— улыбается Юля.
— Видишь ли,— совсем тихо говорит Кристина и наклоняется к Юле. Юля тоже придвигается к ней и смотрит на девушку расширившимися глазами.— Когда я ещё была собой, незадолго до тебя, мы с ним тоже поменялись телами. Как бы это помягче… Ну, я была у него в гостях, и он раздевал меня.