Меня осеняет. Я просто закрываю глаза и набираю пароль. И он подходит. Мышечную память не обманешь. Наверняка девушка столько раз набирала этот пароль на клавиатуре, что её пальцы заучили эти движения до автоматизма. Я довольна.
Через полчаса я знаю очень много. На ближайшее время я Юля, а не Кристина. Я заканчиваю одиннадцатый класс, очень много внимания уделяю учёбе. Это приятно: люблю умных девушек. Хорошо, что я умная. Мама в Соединённых Штатах на ближайшие три месяца, папа директор какой-то малоизвестной фирмы, работает, себя не щадя. Я узнаю всё о своих подругах, успехах в учёбе. Выясняю, что мне нравится: от любимых цветов (это нетрудно) до предпочтений во внешности молодых людей. Я не ем сладкого. Я вообще избегаю еды. Вот это неприятный сюрприз. Каждое утро я отправляюсь на пробежку — вот почему спортивный костюм уже приготовлен.
Из закрытого электронного дневника я узнаю любопытные мелочи: сегодня должна была состояться встреча с неким Юрой, который уехал из родного города семь лет назад. Пожалуй, это придётся отложить. Я совсем не знаю, о чём говорить с этим Юрой. Тем более с моим неудачным опытом свиданий. Сколько лет было этой девочке тогда? Десять. Она ждёт и скучает с десяти лет. Поразительно. Тем более я не имею права подводить её. Хоть бы не встретить этого Юру, будь он неладен. Почему именно сегодня-то?
Телефон у девушки заряжен. Я пытаюсь дозвониться самой себе ещё несколько раз. И снова безрезультатно. Просто короткие гудки.
Больше всего меня удручает то, что я сейчас нахожусь в шестнадцати часах езды от своего дома. Сначала я не поверила, но электронные карты на телефоне и на компьютере подтвердили это. Не могу сказать, что это подействовало на меня воодушевляющим образом. Босиком, в трусах и короткой майке, я брожу по дому и запоминаю детали. Холодильник полупустой. Тут следят за фигурой. Я нахожу в морозилке остатки пельменей, варю их и с аппетитом уплетаю. От переживаний голод разыгрался не на шутку.
Проще всего сейчас сесть на какой-нибудь ранний поезд и ехать прямиком к себе. И молить всех возможных богов о том, чтобы Юля не сделала ровно то же самое. Я заплетаю отросшие пряди в короткую косичку, чтобы не мешались.
В тот момент, когда я надеваю вместо условной майки просторную серую футболку, хлопает входная дверь, я подпрыгиваю и скорее натягиваю спортивные штаны.
— Дочь, я пришёл!
Логично, что это её папа. Услышав мою возню, он не стал тихо пробираться после ночи вне дома. Интересно, он действительно работал до утра или провёл ночь немного более изобретательно?
— Будешь со мной завтракать?
Я высовываю нос из комнаты:
— Пап, я скоро на пробежку, потом позавтракаю.
Звучит, кажется, правдоподобно, потому что он смотрит на меня одобрительно:
— Ладно, тогда не жду тебя, я через полчаса снова убегаю.
Запаха пельменей, к счастью, он не почувствовал, а посуду я вымыла.
— Окей.
Это любимое словечко Юли, я уже выяснила.
— В холодильнике остатки салата и ветчина,— говорю я, натягивая толстовку поверх футболки.— И чай я заварила.
— О, точно. Спасибо, дочь.
Папа доволен. Удивительное ощущение. Он не сказал ничего особенного, но у него очень тёплый голос. Я кидаю в рюкзачок телефон, деньги — все, которые нахожу. Дневник не трогаю. Почему-то мне это кажется нечестным — читать бумажный дневник, хотя в сети я прочитала о ней всё, что могла. Не поддаюсь соблазну и кладу на место маленький розовый ноутбук. Нахожу несколько батончиков мюсли, сухие хлебцы и бутылочку воды. Кладу с собой пару смен белья и запасную одежду — аккуратная Юля уже приготовила её в целлофановом пакете. В кармашках много полезного, я инспектирую их и остаюсь довольна. Беру с полки первую попавшуюся книгу и тоже укладываю её с собой. Рюкзак получается увесистым, но куда деваться.
— Всё, я побежала.
— А поцеловать папку?
Ох. К этому меня жизнь не готовила.
Я забегаю на кухню, чмокаю его в щёку, чувствуя себя ужасно неловко. Потом мы с улыбкой машем друг другу, я тайком хватаю в комнате рюкзачок и обуваюсь в прихожей. К кроссовкам хорошо бы носочки, но их я не нахожу, а я и так копаюсь слишком долго.
— Пока-пока!
Я вылетаю на улицу, бегу по аллее так, чтобы меня не было видно из окон, останавливаюсь отдышаться и понять, где вокзал. Навигатор на телефоне задумчив и нетороплив, но добрые прохожие показывают мне путь.
Городок совсем небольшой, и уже через двадцать минут я на перроне, залитом солнцем.
Нужная электричка — почти через пять часов. Я тихо ругаюсь, изучая расписание. Автобусная станция тоже ничем не радует, и я снова уныло плетусь на вокзал. Покупаю билет и человеческую провизию с собой в дорогу — чипсы, растворимую лапшу и слоёные пирожки, а то на мюсли и хлебцах я скоро впаду в депрессию; долго брожу по второму этажу вокзала, где книжные развалы, а потом иду в зал ожидания, сбрасываю кроссовки, устраиваюсь с ногами на лавке и достаю книгу. «Декамерон» Джованни Боккаччо. В общем, Юля девушка не промах. Ладно, я ведь прочитала из книги всего пару новелл, когда готовилась к экзамену; буду восполнять пробелы в образовании. Через полчаса я возмущаюсь чуть ли не вслух: во всей Италии эпохи Возрождения, кажется, не осталось ни одной барышни, которая бы не изменяла своему престарелому мужу. Зачем замуж-то выходили? И монахи слишком прыткие. Я ворчу, поедаю мюсли и продолжаю читать, потому что делать больше нечего. Зачитываюсь, забываю о времени, а потом понимаю, что до моей электрички шесть минут.
— Чёрт!
Я второпях зашнуровываю кроссовки, хотя готова бежать босиком, хватаю рюкзак и, стараясь никого не сбить с ног, мчусь к своему перрону. К новому имени я ещё не привыкла, поэтому, когда меня окликают, а потом ещё хлопают по плечу, я удивлена. Я резко торможу, не верю своим глазам: Юра! Почему в этой толпе я встретила именно его, это романтическое воспоминание несчастной Юли? Я бормочу что-то вроде «прости, сильно занята, давай потом созвонимся» и бегу дальше. Молодой человек озадаченно ставит чемодан на землю и провожает меня взглядом. Это я вижу уже из окна отъезжающей электрички.
========== Перрон, залитый солнцем ==========
Несмотря на восемь часов в поезде, Юра чувствует себя свежим и бодрым. Он успел выспаться, всё съесть, дважды обыграть в шахматы соседа по купе, привести себя в относительный порядок, почитать и даже позаниматься испанским языком. Он опасается не узнать Юлю и пересматривает её фотографии на телефоне. Запоминает мелкие детали: горбинку на носу, черешневые глаза, короткие волосы. Родинка на щеке — он её помнит с детства. До прибытия остаётся несколько минут, и эти минуты в любой поездке самые длинные — уже не терпится сойти на перрон, обнять встречающих, размяться после долгого пути. Солнце заливает вагон, пассажиры, суетливо собираясь и доедая всё, что не доели, снуют по узкому проходу рядом с купе, переодеваются и бурно упаковывают всё в сумки; Юра не выдерживает, берёт чемодан и идёт к выходу, чтобы не мешаться под ногами.
Из раскрытых окон веет свежим, но в вагоне всё равно душно. Мимоходом Юра бросает взгляд в тусклое отражение в окне, поправляет волосы и ставит чемодан у ног. Перрон начинается неожиданно, и Юра во все глаза смотрит, чтобы не пропустить Юлю. Она знает, что он в седьмом вагоне. Томительные четыре минуты, и вот он выходит.
Знакомый запах родного города. Неуловимый и трудноопределимый, но настолько привычный и по-детски правильный, что в груди сжимается. В воздухе оттенки ароматов свежих овощей, прокопчённых шпал, жареных пирожков, ветра и камня.