— Врекомупр?
— Не знаю. Ланкастер отпустил охрану. Тут они его и убили. Приказали рубить руки-ноги. А когда узнали, что Центризбирком объявил их преступниками против человечества, заочно приговорил к смертной казни, решили свалить на него. Мол, он распорядился. Но поздно. Врекомупр уже был провозглашен тоталитарной, враждебной свободе и демократии организацией, все госслужащие провинции «Низменность-VI, Pannonia» объявлены вне закона как пособники геноцида в отношении собственного народа.
У Антона возникло чувство, что он теряет время. Он устал играть в эти игры. Гвидо, Николай, капитан Ланкастер — это были живые и мертвые тени. Ему уже не было до них дела.
— Ты знаешь, что на город со всех сторон движутся войска? — спросил Антон.
— Я даже знаю, какой им отдан приказ и что будет дальше, — кивнула на расстрелянный компьютер Слеза.
В этот момент грохот наверху усилился, по бетонному потолку зазмеились новые трещины. Антон явственно расслышал то, к чему был готов и во что одновременно не верил: рев вертолетных винтов — сначала громкий, потом затухающий. Это означало, что к машине на крыше библиотеки пристрелялись, и Конявичусу пришлось улететь. Никаких претензий к бывшему главнокомандующему у Антона не было. Они не договаривались, что тот будет ждать.
— Ты уверен, что тебе туда надо? — спросил Конявичус, когда Антон попросил высадить его у библиотеки.
— Уверен, — твердо ответил Антон.
— И ты уверен, что не хочешь, чтобы я подождал?
— Не хочу.
— Я все же немного подожду. Антон пожал плечами.
— А если не дождусь, — продолжил Конявичус, — тогда до встречи.
— Где? — удивился Антон.
— В лучшем из миров, — усмехнулся Конявичус.
— Я предлагаю тебе туда, — сказал Антон. — Ты не хочешь.
— Антарктида для меня — не лучший из миров, — возразил Конявичус. — Туда иногда прорывались парни вроде меня, которым нечего было терять. Эти подонки устраивали над ними показательные процессы, приговаривали к смерти за преступления против человечества. Но кто из нас не совершал преступлений против человечества? Вся наша жизнь — сплошное преступление против человечества.
— Этого не может быть! — усомнился Антон.
— Вот и проверь, — сказал Конявичус, — а в лучшем из миров расскажешь мне.
На том и расстались.
— Так какой приказ отдан войскам? Что будет дальше? — спросил Антон у Слезы.
— Приказ? Какой приказ? — Она словно проснулась. — А… Приказ такой: уничтожить всех, проживающих на территории провинции, независимо от возраста, пола, профессии и занимаемого в обществе положения. Никакие исключения не допускаются. За неисполнение — расстрел на месте.
— Уничтожить… всех жителей? — не поверил Антон, настолько это было бездарно.
— До единого, — подтвердила Слеза.
— Какой смысл? Кто-то же должен работать?
— Стране не нужны работники, развращенные преступными правителями — врагами свободы, демократии и рыночной экономики, работники, запятнавшие себя участием в геноциде, презирающие священные права человека, — объяснила Слеза. — В провинции «Сянь-МСХ» сорок лет назад взорвался молибденовый реактор. С тех пор женщины рожают там два раза в год и сразу по три-четыре младенца. Что удивительно, смертность среди них почти нулевая, потому что они употребляют в пищу желтую землю долины реки Янцзы. Чем радиоактивнее земля, тем для них лучше. «Низменность-VI, Pannonia» подходит им во всех отношениях.
— Ты их видела? Это люди?
— Пока нет, — ответила Слеза, — но, может статься, перед смертью увижу. Их гонят сюда вслед за войсками. Они тут будут жить. Я бы еще чего-нибудь узнала, — вздохнула Слеза, — но ты зачем-то выстрелил в компьютер.
Антон посмотрел на Слезу. У нее были тонкие руки, длинные ноги, увядающее, но красивое лицо, запавшие, блестящие от усталости глаза, светлые густые волосы. Она могла убить его сто раз, но не убила. Ей хотелось жить, она считала Антона виновником своей — хорошо, если только своей, — предстоящей смерти, но не убила.
Она была человеком.
И Антон был человеком.
Потому что вспомнил о ней, прилетел к ней, хотя вряд ли мог ее спасти.
Каким-то образом это сделалось очевидным им обоим. Должно быть, им показалось, что они… инопланетяне с необъяснимым упрямством, преодолевающие все препятствия на пути к пунктам выдачи дивидендов по акциям «Богад-банка».
Они и повели себя как инопланетяне.