Диктор беспрерывно повторял адреса фильтроубежищ. Но вдруг после некоторой паузы сказал:
— Внимание. Считаются вышедшими из строя семьдесят седьмое фильтроубежище на Юго-Западной авеню, пятьдесят первое на бульваре Гайд-Парк, все убежища между двадцать второй и сорок седьмой улицами…
По мере того как список удлинялся, в помещении становилось все тише и тише.
Маколей взглянул на Тейлора, который сидел с каменным лицом, уставившись на недоеденный сэндвич.
— Джим, мы знали, что первыми жертвами будут бедняки… — сказал он.
Тейлор явно старался держать себя в руках.
— Такое впечатление, что в первую очередь они закрывают убежища в районах бедноты.
— Мы не знаем, почему… Тейлор взял сэндвич.
— Да, мы не знаем. — Он горько улыбнулся. После паузы снова послышался голос диктора:
— В настоящее время существует уверенность, что в прибрежной части города подача электроэнергии начнется сразу после полуночи. Остальные районы получат энергию, как только будет восстановлена станция Мидуэст.
— Через каждый час они отодвигают срок на два часа, — сказал Кардуелл. — Насколько я понимаю, электричества все еще нет ни в одном районе. Впрочем, и ни в одном большом городе.
В дверях показался Джо:
— Мистер Тейлор! Тейлор направился к двери.
— Пойдемте со мной, — кивнул он Маколею и Кардуеллу. — Может, поступили сведения от Четвертого.
Они вернулись к пульту в зале контроля. Работала связь с Белым домом. Сначала Тейлор поговорил с Вашингтоном, потом Джо соединился с Кэртлендом. Сигнал был слабым, но постоянным.
— Мак, — сказал Тейлор, — секретарь президента спросил меня, имеем ли мы связь с местными властями. Я ответил, что нет. Он посоветовал нам не покидать здания. У них есть сведения, что в Чикаго неспокойно, хотя об этом не будет объявлено. Полицейским не поздоровилось. Правда, и бунтовщикам тоже. Кое-кто стал срывать противогазы с прохожих, а полиция открыла по ним огонь. В рядах национальной гвардии наблюдается дезертирство. У солдат семьи в пригородах, и они предпочитают заботиться о них.
— А вдруг они закрыли убежища в отместку…
— Мак, — ответил Тейлор, — об этом я даже думать не хочу. И тебе не советую. Если об этом думать, не останется ничего другого, как взять пистолет и идти восстанавливать справедливость. Но как разобрать, кто прав, а кто виноват? В любом случае нам следует оставаться здесь.
Из Кэртленда донесся голос Блейка:
— Фред, наши вертолеты прорвались. База Эдвардс не функционирует. Они набились в два ангара, там же много гражданских. Всю энергию из аварийной сети используют для фильтров и рефрижераторов. Продовольствия у них всего на три дня. Мы готовимся перебросить им по воздуху, что сможем. Но здесь ведь тоже целый город, который хочет выжить. Облачный покров у нас еще не сплошной, но фильтры уже необходимы. Мы лишились электроэнергии, которую получали из Денвера. Нельзя ли подключиться к секретным линиям? Мне надо посоветоваться с другими военными базами.
---------
— Этого я взять на себя не могу, господин президент. Это уж ты решай, Фред.
---------
— Это я уже уладил. Мы поднимем сегодня же ночью все исправные самолеты в Эдвардсе, чтобы вывезти оттуда как можно больше людей. Но это ведь только тысяча или чуть больше. А второго рейса нам не осилить. Нет ни связи, ни видимости. Мы и так еле отыскали базу. Но ты не ответил мне на главный вопрос: игнорировать ли внешний мир?
---------
— Понимаю. А есть какие-нибудь новости из-за границы?
---------
— Значит, молчат? Хорошо, Фред, до связи. Разговор закончился. Тейлор сказал:
— Я полагаю, что везде одно и то же. Все хотят выжить. Кто там?
Голос из холла повторил:
— Есть тут кто живой?
Маколей открыл дверь. За дверью стояла Бетти с большим чемоданом в руках.
— Бетти, ты что здесь делаешь?
— Мы… у нас кончились фильтры… поэтому я здесь. Мы принесли с собой консервы. Столько мертвых… — она зарыдала.
Маколей обнял ее за плечи и подвел к креслу.
— Мак, ты помнишь Пегги Ортс из машбюро?
— Конечно, Бетти, конечно. Успокойся.
— Мы шли по улице, вдруг кто-то сорвал с нее маску и убежал. Она старалась… старалась не дышать, сколько могла…
Маколей и Тейлор переглянулись.
— Ох, — Бетти подняла голову и вытерла слезы, — я так рада, что добралась до вас. Здесь есть воздух и свет. А везде совсем темно. Мы шли сюда ощупью.
— Бетти, кто «мы»?
— Нас четверо. Мы вместе снимали квартиру. Мы решили идти сюда, когда у нас кончились фильтры. Мы так боялись, что не дойдем.
Маколей приподнял чемодан.
— Ты хочешь сказать, что поднялась на сороковой этаж с этим чемоданом?
Бетти кивнула и снова заплакала.
— Проклятая жизнь! — воскликнула она. — Я не могу остановиться!.. Не говорите мне никаких добрых слов… — Она глубоко вздохнула. — У вас есть вода?
— Пойдем, я провожу тебя, Бетти, — сказал Джо. — У нас есть пожарный гидрант. А где остальные девушки?
— Они в приемной.
— Я пойду с вами, — сказал Маколей. — Надо будет раздобыть подушек и для них.
В кафетерии отодвинули к стенам столы и положили на пол подушки от диванов и кресел. Женское общежитие Бетти устроила в приемной Тейлора.
— Совсем забыл, — сказал Тейлор и пошел к себе в кабинет.
Вернулся он с двумя бутылками. Кто-то добыл из автомата газированной воды, бумажные стаканчики, и Тейлор пошел по кругу, осторожно наливая каждому на донышко. Потом поднял свой стаканчик и сказал:
— Леди и джентльмены. Прошу поднять бокалы за нашу несчастную страну.
Кое-кто из мужчин встал. Воцарилась тишина. Тейлор глядел в свой стаканчик.
— Я не буду много говорить, — произнес он. — Но мне хочется подвести некоторые итоги. Нас здесь шестнадцать человек. Возможно, мы сегодня единственная ниточка, соединяющая Белый дом с последними, относительно незараженными районами юго-запада. Но не вбивайте себе в голову, что мы последние люди на Земле. Мы не последние и не собираемся ими становиться. К счастью, на свете есть более разумные страны, чем наша. Но на вопрос, почему мы прячемся здесь, когда погибает громадный город, я вам могу ответить лишь одно: даже если погибнет население больших городов, в стране все равно останется в живых около тридцати миллионов человек. Не будет промышленности, прекратится производство пищи. Наш долг — оставаться связующим звеном между страной и правительством, и когда все кончится, а это непременно кончится, — правительство благодаря нам будет информировано о том, что происходит вокруг, и это позволит ему действовать. А действовать надо будет энергично. Атомные станции останутся целы, а это основа нашей будущей экономики. Я не знаю, каково нам всем придется, но вы должны быть готовы к худшему, к тому, что восьми, а то и девяти человек из десяти не будет в живых, когда мы выйдем из этого дома.
Кто-то в дальнем конце комнаты сказал:
— Мистер Тейлор, город горит.
— Я знаю, — сказал Тейлор, — какие районы Чикаго могут гореть.
Он поднял бутылку и снова принялся обходить всех.
— Может, включим радио? — спросил кто-то.
— Если мы будем его слушать все время, — ответил Маколей, — то сойдем с ума.
Спросивший увеличил звук в приемнике. Но в ответ слышалось лишь сухое потрескивание.
— Они кончили передачу.
Этого следовало ожидать, — сказал Кардуелл и допил виски. Он подошел к Тейлору, который сидел на диванной подушке, прислонившись к стене, и сказал, усаживаясь рядом: — Джим, вы не можете знать, какая часть города горит. Я думаю, горит весь город.
— Возможно, я слегка пьян, — ответил Тейлор. — Не ждите от меня разумных речей.
— Уже три часа ночи. У вас есть снотворное? Тейлор кивнул и допил виски.
К ним подошел Маколей:
— Джим, знаешь, о чем я подумал? Все эти рекомендации, которые ты составлял… Не было времени выполнить их, даже если бы полностью с тобой согласились в Вашингтоне. Да и достаточны ли были ваши рекомендации?