— Мне не надо, — отмахивается Варя и продолжает выбирать цветы. — Вот такие каллы, белые, желтые и красные. А для обмоточки вот эту бечевочку. Чтобы цветы были разные, а стиль один.
— Скучная ты! — упрекаю я Варьку. — И честная! Плохо.
Варька оборачивается ко мне, вежливо напоминая:
— Беру пример с тебя, Сашка! Ты меня за всю жизнь ни разу не обманула, ни копейки не попросила и только один раз двадцать пять рублей занимала. В десятом классе. Занимала, занимала и не заняла!
— Никак не могла придумать, куда потратить, — ворчу я. — Сумма то бешеная!
Мы смеемся, очаровывая флориста, молодого мужчину, отвечающего за цветочное оформление всего праздника.
— Букет невесты хочу сделать из сухостоя, — сообщает Варя. — Смотри, какие образцы красивые! Это ко второму платью. К первому только розы. Верещагин уже выбрал совершенно чудесный букет.
Мы долго рассматриваем альбом флориста, выбирая для Лерки второй букет, вернее, букет ко второму платью.
— Теперь надо Лерке показать! — говорит довольная Варя. — Всё-таки это ее букет!
— Ловить-то мне! — логично возражаю я. — Она это знает и не будет против.
— Они прекрасны! — констатирует Варя, разглядывая букеты из сухостоя. — Только хрупкие очень. Как их кидать-то? Рассыплются в полете.
— Как-как?! — возмущаюсь я. — Нежно! Будем репетировать! Лерка не должна промахнуться! Хотя… Что с нее возьмешь? Волноваться будет. Глаза будут косить, руки дрожать. Ладно! Сама метнусь — поймаю!
Мы живем в городской квартире Верещагина. Почти каждый день к нам приезжает Лерка. Мы обговариваем детали свадебной церемонии, болтаем о главном и о пустяках, вспоминаем, выспрашиваем Лерку о ее отношениях с Никитой.
— Я сразу, как Никиту увидела, поняла, что что-то у вас будет, — хвастается Варя. — Он так на тебя смотрел!
— Как собственник на уплывающую из рук недвижимость? — вредничаю я, вызывая Леркину улыбку. — Как голодный хищник на жертву?
— Глупости! — жизнерадостно возражает Варя. — Как влюбленный и страдающий мужчина! Но по серьезности взгляда было сразу понятно, что Лерку он никому не уступит!
— Это было понятно и самой Лерке, — констатирую я и обращаюсь к сидящей на диване перед камином подруге. — Ведь было?
— Было, — спокойно, с достоинством соглашается Лерка. — Никита сразу показался мне необычным, не похожим на тех мужчин, которые пытались за мной ухаживать. Но эта история с его отцом, с тайным браком, со штампом в паспорте…
— История нестандартная! — восклицает Варя, устраиваясь на диване рядом с Леркой. — Как опытный читатель, дипломированный журналист и профессиональный редактор тебе это говорю! Просто сюжет для книги. Романтической, приключенческой.
— В жизни все обычнее, проще, — вздыхая, возражаю я.
— Вот уж нет! — заводится Варька. — Жизнь такие сюжеты подбрасывает, что человек нарочно не придумает! От комизма до отчаянного трагизма. На долю живых людей столько испытаний или столько счастья может свалиться, что поневоле удивишься и спросишь: за что?
Да. За что? Подкинула Варя дровишек в костер моих сомнений и разочарований. Мы сидим на диване втроем, прижавшись друг к другу, как в детстве и юности сидели у Варьки дома, а ее бабушка Елизавета Васильевна устраивала каждый раз чаепитие со свежей выпечкой. И сахарные ее булочки, и сливочные сухарики, и шоколадное печенье — всё было настолько вкусным, что мы с Леркой не хотели уходить домой. Вообще у Дымовых было так уютно, так спокойно, что мы с Леркой точно знали — хотим так же.
У Лерки была только мама, которая не могла в одиночку заменить дочери полноценную семью, а у меня не умеющий готовить отец и мама-аллергик, которую я в двенадцать лет заменила на кухне. Хотя… Что жаловаться? Маму я нежно люблю, а опыт ежедневной готовки более чем пригодился.
— Переживала за тебя, старуха! — сердито говорю я Лерке, хлопая ее по плечу, и сама слышу прорывающиеся рыдающие нотки в своем голосе.
Подруги синхронно смотрят на меня, взглядами выражая искреннюю тревогу.
— Почему же? — мягко и спокойно спрашивает Лера, демонстрируя гордую посадку головы и чувство собственного достоинства, аромат которого входит в базовые нотки ее чудесного парфюма.
— Ну как? — пытаюсь я разрядить ставшую вдруг напряженной обстановку. — Тридцать лет как-никак! Вдруг бы никто больше не взял! Сидела бы у нас с Варькой на шее до глубоких седин!
Лерка и Варя смеются, но как-то осторожно, по-прежнему вглядываясь в меня. И я отчетливо ощущаю, как мои глаза наполняются слезами.